Горменгаст. Мервин Пик

поднявшись на ноги, Кличбор провел ладонью по лбу.

      – Жизнь и сама всего лишь перешеек, – произнес голос за ним.

      Кличбор повернулся на звук. Челюсть его отвисла, нервная улыбка обнажила гнилые зубы.

      – Что это? – спросил он, схватив говорившего за мантию у плеча и дернув к себе.

      – Держите себя в руках, – ответил голос, принадлежащий, как выяснилось, Стригу. – Мантия-то новая. Благодарю вас. Жизнь – всего лишь перешеек, сказал я.

      – Почему? – спросил Кличбор, продолжая косить одним глазом на Смерзевота. Он, собственно, и не слушал.

      – Вы спрашиваете меня, почему! – сказал Стриг. – Подумать только! Наш Школоначальник, – сказал он (слегка поклонившись трупу), – только что перебрался на второй континент. Континент Смерти. Но задолго до того, как он хотя бы…

      Перч-Призм перебил господина Стрига:

      – Господин Трематод, – крикнул он, – вы не поможете мне?

      Однако, несмотря на все старания, Профессорам только и удалось, что поставить Смерзевота на ноги. Прежде чем снести останки в Профессорскую покойницкую, они ухитрились отчасти усадить их в кресло Кличбора, хотя, по правде сказать, скорее прислонили их к креслу, чем усадили в него, ибо Смерзевот так и остался тугим и неподатливым, будто морская звезда.

      Ладно хоть мантию расправили. Присыпали мелом, соскобленным с аспидной доски, лицо, а когда нашли, наконец, среди обломков Высокого Кресла плоскую шапочку Смерзевота, то с должной благопристойностью водрузили ее на голову усопшего.

      – Господа, – произнес Перч-Призм, когда все, велев младшему из Профессоров сбегать за доктором, гробовщиком, а затем в краснокаменный двор – уведомить школяров, что остаток дня им предстоит потратить на поиски однокашника, Титуса, – вернулись в Профессорскую. – Господа, – произнес Перч-Призм, – у нас два не терпящих отлагательства дела. Во-первых, нам, несмотря на задержку, надлежит незамедлительно приступить к поискам юного Графа; а во-вторых, необходимо, во избежание анархии, сию же минуту назначить нового Школоначальника. По моему мнению, – продолжил Перч-Призм, стискивая пальцами плечи своей мантии и покачиваясь на каблуках взад-вперед, – по моему мнению, выбор должен, как обычно, пасть на старшего члена штата, какова бы ни была его квалификация.

      Все согласились с ним сразу. Все до единого увидели, как еще более праздное будущее распахивает перед ними свои горизонты. Один лишь Кличбор рассердился. Ибо в душе его смешивалось с гордыней негодование на перехватившего инициативу Перч-Призма. Как наиболее вероятный Школоначальник, править собранием должен был он, Кличбор.

      – Что вы имели в виду, говоря «какова бы ни была его квалификация»… черт вас возьми, Призм? – взревел он.

      Жуткие содрогания в центре комнаты – там, где разлегся на одном из столов Опус Трематод, – наводили на мысль, что господину этому не хватает воздуха.

      Он завывал от смеха, как сотня гончих, хоть и совершенно беззвучно. Трематода трясло, мотало из стороны