Бухта надежды. Задача – выжить. Галина Громова

туда своего подопечного.

      – А эти двое подопечного не сожрут? – засомневался Виктор, прекрасно запомнивший, как псих накинулся на бомжа и загрыз его.

      – Ну вот мы и посмотрим, кто кого… Он ведь тоже кусаться пытается.

      – Да. Но у него пасть замурована.

      – Ниче. Руки ему освободить – вытащит. Ты заметил, что буркалы у него такие же, как и у тех двоих?

      – Если честно, не обратил внимания, он же был рожей вниз.

      – Ну ладно… давайте!

      Миха только подошел к двери в клетку, как бомжара начал ковылять туда же, его притягивало, будто магнитом.

      – Блин! Витя, отпихни-ка его!

      Виктор перехватил поудобнее швабру и, просунув ее сквозь прутья, с силой пнул бомжару в грудь, сбив того с ног. Миха все время суетливо пытался открыть дверь, и, как только ему это удалось, сержанты впихнули туда своего задержанного.

      – Эй, а руки ему раскрутить?! – воскликнул Виктор, вынув свое орудие и прислонив его к стене.

      – Черт! Ну не лезть же за ним туда? Эй, а у этого бородатого что, горло кто-то разгрыз?!

      Миха опять закрыл дверь и отскочил, от греха подальше. Все дружно уставились на задержанного, но ни бомжара, ни второй псих не обратили на него никакого внимания. Они даже и не думали на него кидаться и пытаться сожрать. Непонятно…

      – Вывод – на своих они не бросаются… – пробормотал Смирнов, снова подойдя поближе к клетке.

      – Кто – они? – выдохнул Миха.

      – Ну эти… глазастые. Может, это бешенство? – вслух размышлял полковник, у которого не укладывалось в голове происходящее. С самого утра в отделение повалили бесконечные вызовы с жалобами на немотивированную агрессию, нападения на людей и попытки искусать их… На вокзале, судя по утренней сводке, вообще произошло какое-то ЧП… И с каждой минутой становилось все хуже и хуже – звонки просто валом валились на дежурного. Дошло до того, что позвонили из Управы и отчихвостили его во все дыхательно-пихательные в связи с участившимися случаями нападений на людей на улице. Дескать, статистику всю испортят! Тьфу ты! Какая, на хрен, статистика, если тут такое…

      Полковник в задумчивости сделал еще несколько шагов к «обезьяннику» и попытался получше рассмотреть странных задержанных, один из которых вопреки законам природы и разорванной артерии продолжал тянуть руки в сторону застывших милиционеров. Ненароком он подошел слишком близко, и бомжу удалось схватить его за рукав кителя. Смирнов, нервно отдернув руку, шарахнулся подальше от «обезьянника».

      У Никитина в голове что-то стрельнуло – проскочила какая-то мысль, но толком сформулировать ее он не смог. Почему он сделал то, что сделал, капитан и сам не знал, не сумел бы объяснить это ни себе, ни кому-либо еще… Виктор что-то пробормотал, сбрасывая оцепенение, и, достав ПМ из наплечной кобуры, дважды выстрелил бомжу в грудь, прошив насквозь и отколов штукатурку на стене позади него.

      Полковник громко матюгнулся и снова отскочил на добрый метр в сторону.

      – Ты че, охренел, Никитин?! Да нас живьем потом прокуратура и эсбэшники