По следам «Турецкого гамбита», или Русская «полупобеда» 1878 года. И. А. Козлов

– предложил «заблаговременно отретироваться».

      По сути, главнокомандующий снимал с себя ответственность за судьбу армии. В этом смысле показательна его аргументация собственной позиции. Обоснование отступления, по мнению великого князя, – это предвидение «худших случайностей». Однако «если государь прикажет нам рискнуть, не отступать и остаться на месте, то я готов исполнить приказание государя, и стоять мы будем, но могущие быть последствия не принимаю на себя»[326]. Что тут скажешь? Хорош главнокомандующий!

      Решительно против отступления высказался Милютин. К нему присоединился Левицкий, который, как бы в оправдание своих недавних грубейших просчетов, нашел в себе мужество твердо и аргументированно выступить против отступления.

      Николай Николаевич принялся откровенно демонстрировать свое недовольство Зотовым за его «нераспорядительность и бездействие», но, как человек совестливый, он не мог не чувствовать личной огромной вины за провал штурма, за тысячи бесцельно загубленных воинов русской армии. «Как видно, я неспособен быть воеводой! – почти на грани нервного срыва обращался главнокомандующий к военному министру. – Ну и смени меня, пойду заниматься коннозаводством»[327].

      Безволие и нерешительность на войне скрыть невозможно. Постоянные же апелляции Николая Николаевича к присутствию государя лишь оставляли у многих современников неприятный осадок подозрений: великий князь не прочь переложить свои грехи на плечи царственного брата. Зотов был прав, когда незадолго до своей смерти в 1879 г. писал, что «государь был ни при чем, когда великий князь отказал снять с позиции части… чтобы развить успех Скобелева»[328]. И это притом, что все знали – генерал Скобелев после Ловчи ходил в любимчиках у главнокомандующего. Но зотовское замечание рождает логичные вопросы: а кто предлагал снять части с позиций? и действительно ли нашелся тот, кто, наплевав на тупую установку «есть резервы – есть поддержка», предложил организовать помощь Скобелеву иным путем – маневром сил?

      Несостоявшийся маневр

      Если такой маневр кто-то и предлагал великому князю, то сделать это он мог только после рассвета и до 8.30 утра 31 августа (12 сентября) – времени отправления Скобелеву записки Зотова с установкой на медленное отступление. Кстати, список возможных авторов был весьма невелик – все они относились к русско-румынскому командованию, с разной периодичностью появлявшемуся на т. н. царском кургане – наблюдательном пункте к востоку от Плевны, чуть южнее села Гривица, который на время штурма облюбовали себе Александр II и его брат-главнокомандующий. Вот эти лица: румынский князь Карл, начальник артиллерии генерал-адъютант князь Н.Ф. Масальский, генерал-адъютанты князья А.А. Суворов и В.А. Меньшиков, а также Д.А. Милютин, П.Д. Зотов, А.А. Непокойчицкий, К.В. Левицкий, Н.А. Новицкий, Н.П. Игнатьев.

      На рассвете 31 августа (12 сентября) на «царский курган» приехал Зотов и доложил Николаю Николаевичу, что Скобелеву удалось захватить

326

Скалон Д.А. Указ. соч. Т. I. С. 308–310.

327

Там же. С. 306.

328

Зотов П.Д. «Дневник» // В кн.: Русский орел на Балканах… C. 85.