Тень Энвижен. Галина Тер-Микаэлян

кочевать с места на место, так пусть хотя бы мальчик спокойно живет и учится, он и без того много пропустил в школе. Если что, так я и Мариночку к себе возьму – комната у меня большая.

      Последнее было сказано чисто из вежливости – Денис с дочкой Аэлиты, заносчивой и высокомерной девчонкой, терпеть друг друга не могли и вряд ли согласились бы жить в одной комнате, – поэтому Андрей с улыбкой отказался:

      – Нет, папа, спасибо, Марина у нас девочка с претензиями, она может жить только в отдельной комнате.

      – Ну, это дело хозяйское. Думаю, Андрюша, что раз уж дела у тебя налаживаются, то нужно написать Ларисе – узнать, как они там с Сашенькой. Мы почти полтора года ничего о них не слышали, пока скрывались от ваших кредиторов, – и писать, и звонить боялись.

      Андрей недовольно сдвинул брови.

      – Хорошо, папа, я напишу, но если Лариса захочет вернуться в Россию, то даже не знаю, что и делать – ведь квартира продана, приезжать им с Сашкой некуда.

      Сергей Денисович тяжело вздохнул.

      – Да, конечно. Лариса, как мать, имеет полное право предъявить нам претензии – мы ведь лишили ее детей нормального жилья, но для нее, думаю, главное узнать, что Денис жив и здоров. Насчет квартиры постарайся объяснить, она поймет – ей ведь известна ситуация в России. Он ошибался – Лариса абсолютно ничего не знала о «черном вторнике» и дефолте рубля в России. Да и откуда ей было знать, если она не говорила по-английски, не читала местных газет и не слушала новостей по телевизору? Ольга эту тему при ней не поднимала, но в начале декабря девяносто девятого неожиданно обрушила на голову сестры все новости и, отведя глаза, с легкой запинкой добавила, что Дорины больше не живут по старому адресу.

      Тон, каким Ольга это сказала, заставил Ларису похолодеть от внезапно нахлынувшего ужаса.

      – А… куда же они переехали?

      Голова Ольга столь выразительно поникла, что внезапно все вокруг Ларисы начало ходить ходуном. Без сил, ничего не видя и не слыша, она упала на диван, а когда к ней вернулось сознание, рядом суетились сестра и ее муж Дерек, которому Ольга что-то объясняла по-английски.

      – Лариса, – Дерек взял ее за руку, и взгляд его был полон сочувствия, – I’m sorry. Please, accept my condolences.

      – Что? Что он говорит? – прижав ладони к белым, как мел, щекам, Лариса дрожащим голосом спросила: – Что с Денисом?

      В голосе Ольги зазвенели слезы:

      – Родная моя, в России сейчас страшное время. Я узнала, что Андрей влез в большие долги, и… Ты знаешь, что в нашей стране делают с теми, кто вовремя не отдает деньги.

      Посиневшие губы Ларисы еле выговорили:

      – Но ведь Денис маленький! Оленька, обзвони всех, напиши, спроси, может, кто про него знает, умоляю тебя!

      – Лариса, милая, ты не представляешь, как мне тяжело тебе это говорить! Фирмы в России разоряются, должников вырезают целыми семьями – не щадят даже детей. Денис погиб вместе со своим отцом. Прости, сестричка, мне сообщили еще два дня назад, но у меня просто не было сил тебе сказать.

      Она