Будь собой. Вера и Марина Воробей

того не замечая, Ира раскрыла первую попавшуюся тетрадь и, размышляя, делала набросок. Сомнений быть не могло, на бумаге получался Артем.

      «Вот и хорошо», – думала она, делая очередной штрих. Ей всегда было легче понять человека, если она его рисовала. Далеко не все можно выразить словами, а карандашом почти все.

      Через четверть часа портрет был готов. Ира отодвинула рисунок на расстояние вытянутой руки.

      – Не вышло! – вслух сказала она. Нет, конечно, получилось очень похоже, но не удалось передать главное: чудесный, теплый взгляд его темных глаз. Артем глядел с портрета на Иру холодно и отстраненно. – Зато я успокоилась. – Ира снова говорила вслух. – Плюс? Плюс! Займемся делом. Завтра-то понедельник! – Тем не менее неприятный осадок все же остался. – Ну-ка, еще одна попытка.

      Потратив немного времени, она попробовала нарисовать «могиканина».

      – Вышло! Причем даже лучше, чем вчера. Почему один похож, а другой нет? – Этого она понять не могла, и червячок сомнений зашевелился где-то глубоко-глубоко внутри. Указательный палец сам собой потянулся к волосам, и, не замечая того, девушка уже накручивала на него локон. – Не понимаю…

      Ира задумчиво выдрала оба портрета из тетради. Оказывается, рисовала она в тетрадке по физике. Конечно, Кошка не знает ни Артема, ни его деда, но лучше не светиться. С некоторых пор Ира зорко следила за своими рисунками. Однажды она уже вляпалась с ними, когда рисовала чуть ли не одного только Кахобера и держала свои работы в слишком доступных для чужих носов местах. Девушка убрала листочки в стол. В третий раз затрещал телефон. Ира дернулась, но усилием воли не пошла. Наверняка звонили не ей. Она раскрыла учебник и попыталась сосредоточиться на алгебре, но задача была прочитана лишь до половины, когда в дверь постучали.

      – Да, – Ира оторвалась от книги.

      Папа приоткрыл дверь:

      – Дочь, тебя к аппарату. Любимая Кошка жаждет общения с тобой.

      – Спасибо. – Ира поморщилась. От разговора с физичкой ничего хорошего ждать не приходилось. Хотя, может, папа и пошутил, подобные приколы в его стиле. – Алло. – Она взяла трубку.

      – Здравствуй, не разбудил?

      Сомнений не оставалось: Артем. Папа, разумеется, наколол. А Тема даже не назвался, наверное, совершенно уверен, что будет узнан.

      – Нет, не разбудил. – Ира беззаботно засмеялась.

      – Надеюсь, наша договоренность остается в силе?

      – Конечно. – Предвкушение новой встречи почти растворило неприятный осадок.

      – Тогда, если не возражаешь… – он сделал паузу, – через два часа у Федор Михалыча.

      – Через два часа поняла, а у Федор Михалыча – нет.

      – У Румянцевки памятник Достоевскому.

      Ире стало стыдно:

      – А Румянцевка… Это где?

      Она обмерла, понимая, что опять села в лужу, но Артем и ухом не повел.

      – Бывшая Румянцевская, потом библиотека Ленина, а теперь нечто уж совсем маловнятное: РГБ. Метро «Боровицкая», «Александровский сад» или та же «Библиотека имени Ленина». Только уговор: больше, чем на полчаса,