На месте Валерии. Элизабет Бенавент

необходимо постоянно льстить, чтобы они чувствовали себя любимыми, желанными и защищенными.

      – Не сомневаюсь, что ты намного лучше, Адри, – заявила она, подкрепив свои слова легким шлепком по его заднице, и снова повернулась ко мне: – Валерия, ты должна родить сына. Тогда лет через двадцать я могла бы замутить с ним интрижку, чтобы меня ненароком не записали в старухи.

      – Какой кошмар! – пробормотал Адриан. – Она всегда так себя ведет или хочет меня позлить?

      Я молча развела руками. Поступки Лолы, как и сюжет абстрактной картины, находились за пределами понимания. Так было проще.

      3. И кто же он?

      После двадцатиминутной словесной баталии Лола заставила меня принять душ, одеться по-человечески и спуститься выпить кофе в бар, находившийся на первом этаже нашего дома. Идея принять душ не вызывала сопротивления, но одеться по-человечески и выйти из квартиры – это совсем другая история. Однако Лола умела настоять на своем. В качестве бонуса Адриан получал возможность вздремнуть в сиесту. Планировка маленькой квартиры не позволяла объединить во времени такие противоположности, как сон и наша с Лолой болтовня.

      Кармен присоединилась к нам после работы. Дабы не нарушать традицию, она явилась чумазая и растрепанная. Нет, она не стала жертвой катастрофы или стихийного бедствия, ничего подобного. Но к середине дня ее роскошные вьющиеся волосы спутались, превратившись в подобие кокона, а на кофточке появились пятна, похоже, от кофе. Дополняли картину мокрые и замызганные внизу джинсы и траурная кайма под ногтями. Сверх того, она кипела от злости, как чайник. Однако, если говорить до конца откровенно, даже в таком виде Кармен выглядела лучше меня, поскольку я, собираясь в кафе, напялила первое, что подвернулось под руку в шкафу, и стянула волосы в унылый хвост без намека на элегантность.

      Кармен наспех расцеловала нас и, не опускаясь на стул, засобиралась в туалетную комнату.

      – Если позволите, я хотя бы вымою руки, прежде чем садиться за стол. Они чудовищно грязные, боюсь заразить вас черной чумой или еще какой-нибудь гадостью. Эта скотина, мой шеф, продержал меня с утра в архиве, заставив копаться в ящиках семьдесят шестого года, полных трухи. Я сражалась ржавым мечом и, кажется, проиграла.

      Нет, Кармен не была взбалмошной особой, просто у нее сложились скверные отношения с начальником. Враждуя уже целых четыре года, они отказывались заключить перемирие. Самолюбивая Кармен, не желая уступать, не стала искать новую работу, которая позволила бы ей ощутить радость жизни. Ей не хотелось уходить с хорошей, добытой ценой немалых усилий должности только из-за идиота начальника. Они сосуществовали как кошка с собакой, причем Кармен в противостояниях обычно проигрывала, так как именно он, обладая правом диктовать условия, всегда был хозяином положения.

      Все давно уже забыли, почему между ними началась война. По словам Кармен, они просто пришли работать в агентство примерно в одно время. И хотя изначально между ними не возникло особой