Соотношение сил. Полина Дашкова

появился в театре, все побежали на него смотреть, слушать, как он общается с артистами. Он потрясающе интересно объясняет. Мимические хоры. Массовка полуголая, в шапках меховых с бараньими рогами. Они сливаются с главным персонажем, не помню, как его зовут. У них нет собственных чувств и мыслей. Каждая эмоция главного персонажа течет сквозь мимический хор. Текучее единство, руническая значимость мизансценического письма.

      – Что, прости? – сдерживая улыбку, спросил Илья.

      – Ну, имеются в виду магические руны древних германцев, – объяснила Маша, – он мизансцены называет рунами.

      – Мимико-магические руны полуголые с бараньими рогами, – хмыкнул Вася и отправил в рот небольшую картофелину, целиком.

      Илья повернулся к нему и спросил:

      – Ты знаешь что-нибудь о расщеплении ядра урана?

      – Главное открытие двадцатого века, – промычал Вася с набитым ртом. – Резерфорд не верил до конца жизни, а Вернадский предсказал еще в начале века, и цепную реакцию наши первые просчитали…

      – Ты прожуй сначала, – посоветовала Вера Игнатьевна.

      Вася кивнул, прожевал, поспешно выпил компот и обрушил на них лавину информации.

      Карл Рихардович отметил про себя, что четырнадцатилетний ребенок рассказывает о ядерной физике проще и понятней, чем его отец, хотя сыплет терминологией так же лихо. Видимо, люди, неспособные отличить ион от изотопа, еще не превратились для него в безнадежных тупиц, которым бессмысленно что-либо объяснять.

      Голос у Васи ломался, скакал от фальцета к басовым нотам и обратно.

      – Уран самый тяжелый элемент, последний в таблице Менделеева, в его ядре девяносто два протона и сто сорок шесть нейтронов. В ядрах одного элемента число протонов всегда одинаковое, а нейтронов может быть чуть больше или чуть меньше.

      – Откуда это известно? – спросила Маша. – Ты же сказал, все крошечное, невидимое. Как их можно посчитать?

      – Для этого, Маня, надо быть Резерфордом, – Вася запустил пальцы в свою русую, ежиком стриженную шевелюру, – так вот, ядра одного элемента с разным числом нейтронов называются изотопами.

      Он сбегал за перегородку, притащил стопку журналов, открыл верхний на заложенной странице, посыпались цитаты из статьи какого-то ленинградского профессора, и все заволоклось туманом. Карл Рихардович, поглядывая на остальных, заметил, что они тоже перестали понимать, растерялись и заскучали.

      – Васенька, ты лучше своими словами, – попросила Вера Игнатьевна.

      – Ладно, попробую. – Он отодвинул журналы, взял бумагу, карандаш, нарисовал большой овал.

      – Атом, оболочка, а вот ядро. – Внутри овала появился крошечный кружок. – В ядре протоны и нейтроны. – Кружок наполнился едва заметными точками.

      – Погоди, – опять перебила Маша, – я не понимаю. Атом по отношению к ядру у тебя огромный.

      – Не у меня. – Вася сердито мотнул головой. – Он вообще огромный, на уровне микромира.

      – А что же там, во всем этом пространстве, между ядром и оболочкой?

      – Пустота.

      – Внутри