Френдзона. Эбби Хименес

тик у Слоан – все равно что ударить в силомер и услышать заветный звонок. Я это обожаю. Казалось бы, за двенадцать лет можно было уже привыкнуть к моему чувству юмора, но нет, она всегда попадается на удочку.

      Слоан: «Не забывай, что трогать нельзя, только смотреть. Если, конечно, ты не порвешь с Тайлером».

      Я прищурилась. Ее любимая тема.

      Кристен: «Ни за что».

      Предрассудки Слоан относительно моего парня сводились к простой фразе: «Не вижу».

      Но не видела она не его и меня, а его и нас.

      И мне кажется, я знаю почему. Тайлер не водил мотоцикл. Не любил охоту. Не играл в покер. Пиву и виски предпочитал бокал дорогого вина. Театр любил больше, чем кино. В тот единственный раз, когда они встречались с Брэндоном, им не о чем было поговорить, разве что о флоте, да и то работа Тайлера была весьма специфична и не имела ничего общего с обычными морпехами.

      По мнению Слоан, Тайлер не вписывался в картину нашего будущего, наполненного бассейными вечеринками и барбекю. Он скорее стал бы своим на каком-нибудь фуршете или официальном приеме.

      Не люблю фуршеты. Там всегда подают какие-то странные закуски.

      Я вытащила лазанью из микроволновки и уселась напротив Джоша.

      – Скоро вечеринка, – сказал он. – Ты не против, если к ней я тоже здесь подготовлюсь? А то мне до дома ехать полчаса в другую сторону.

      Слоан пригласила нас на ужин, чтобы мы помогли разложить приглашения по конвертам и рассортировать сувениры для гостей. Это была обязанность невесты, которую Слоан собиралась исполнить в своем духе. Она попросила, чтобы все пришли нарядными: будем фотографироваться для «Инстаграма».

      – Конечно. Хочешь, возьмем «Убер» на двоих? Я хочу пить.

      – Да, можно и так.

      Я улыбнулась. Мне нравилось, что мы пойдем вместе. Помимо того, что он питал мои фантазии, Джош обладал еще одной очень интересной особенностью: был одним из тех немногих, кто меня не раздражал. Мне было приятно его общество.

      Опасное обстоятельство, надо признать.

      Зазвонил телефон, я ответила и откинулась на стуле, чтобы взять с тумбочки бланк заказа. Потом, записав заявку, я повесила трубку.

      Джон удивленно улыбнулся.

      – Вот это да, ты сразу меняешься, когда говоришь по телефону. Держишься очень профессионально.

      – Я ругаюсь, только когда пытаюсь впарить футболки с надписями «Сукин сын» и «Маленький говнюк».

      Джош засмеялся и вилкой отрезал себе еще кусочек лазаньи.

      – Что заказали? Опять ступеньки?

      Часть меня надеялась, что он спрашивал это, потому что ему нравилось приходить сюда, а для этого нужна была причина. Та же самая часть меня в наказание за такие мысли намеренно уронила на майку лазанью. Если я и дальше продолжу в неподобающей манере думать о Джоше, придется искать старые бигуди и завить с их помощью волосы.

      – Мои ступеньки есть уже в каждой комнате его особняка, – начала рассказывать я, вытирая салфеткой красное пятно от соуса. – Дейл мой лучший клиент. Шесть мальтийских болонок и миллионы долларов. У него стриптиз-клуб в центре Лос-Анджелеса. Два года отсидел