Паровозы судьбы. Александр Арген

аша не выдерживала и начинала нервно перебирать в руках заполненные бланки. Алексей же продолжал делать вид что его необычайно интересует кофейный автомат, стоящий у стены, напротив. Они тоже страдали от этой проклятой неловкости.

      И только расположившийся у столика с бланками долговязый молодой человек похоже игнорировал царящее в атмосфере холла напряжение. Своими приглушёнными воплями он уже минут десять навлекал на себя неодобрительные взгляды пожилых женщин из очереди. Страдалец безуспешно пытался заполнить анкету, при этом тряс лохматой головой и тихо, но внятно ругался на языке Пушкина и Баркова.

      Когда очередной смятый бланк полетел в мусорную корзину, Алексей не выдержал, он встал, подошёл к молодому человеку и предложил:

      – Может, вам помочь заполнить?

      – А ты что, рубишь в латышском?

      Алексей непроизвольно улыбнулся. Здесь в Риге, в помещении полицейского комиссариата такая непосредственность была как глоток свежего воздуха.

      – Уж бланк-то я вам заполню, не сомневайтесь.

      Молодой человек взглянул на Алексея с благодарностью, подал ему чистый бланк, а сам тут же, не смущаясь наличием большого количества слушателей, громким голосом стал выкладывать историю своей жизни:

      – Понимаешь, я учился в Санкт-Петербурге в Художественном училище, а потом решил к маме вернуться. Она в Риге лет двадцать уже живёт.

      – Имя и фамилия, – перебил его Алексей.

      – Виктор Суворов, год рождения – семьдесят пятый, адрес – Канто аллея двадцать три. Ты только пиши с латышским окончанием, Викторс Суворовс, – обеспокоенно уточнил юноша.

      – Ну вот, – продолжил он, – я-то с детства в Питере у тёти больше жил…

      – Так ты заполняешь прошение чтобы у мамы поселиться? – спросил Алексей.

      – Да нет, – молодой человек с досадой потряс головой, – паспорт негражданина у меня давно есть.

      Он оглянулся на очередь и сбавив тон продолжил:

      – Меня в прошлом месяце из Швеции выслали, я к ним беженцем пытался прорваться. Но самое обидное, эти суки в паспорт шлёпнули печать о депортации. А я хочу ещё разок попробовать, вот и мучаюсь теперь, нужно новый паспорт получить.

      – Ну-ка, ну-ка, – Алексей оживился и повернувшись махнул рукой Наташе. Та неохотно встала с кресла и подошла поближе.

      – Я – Алексей Шрейдер, а это моя жена Наташа. Наташа – это Виктор, он был в Швеции, пытался сдаться как беженец из Латвии. Интересно послушать что он рассказывает.

      Наташа глянула на Виктора с явным скептицизмом.

      – И что же вы нам расскажете?

      – Давайте не будем шептаться здесь, на вражеской территории? – Виктор настороженным взглядом проводил прошедшую мимо блондинку в форме лейтенанта полиции. – Вы ещё долго пробудете? Как освободитесь, предлагаю встретиться в кафе, напротив. Там и поговорим. С меня коньяк, вы мне очень помогли.

      – Не надо – начал было возражать Алексей – я же просто помочь хотел своему, русскому.

      – Так и я тоже просто хочу поговорить с русскими людьми.

      – Ну, хорошо, – сдался Алексей, – тем более что нам и вправду есть о чём поговорить. Мы освободимся минут через пятнадцать, только сдадим бланки сыну на проездной документ и сразу выйдем, наша очередь уже подходит.

      Виктор кивнул головой.

      – Решено, через полчаса жду вас в кафе на другой стороне улицы.

      В кафе Виктор ждал их за столиком в дальнем углу, подальше от других посетителей. Он взял Наташе фужер шампанского, а себе и Алексею по бокалу коньяка.

      – В общем, вернулся я из Питера, – начал свой рассказ Виктор, потянув коньяк из бокала, – потыкался в разные фирмы, мол – вам художник не нужен? Оказалось – художник нужен многим, но надо обязательно экзамен по латышскому языку сдавать. Я посидел месяц на маминой пенсии, вижу, дело – дрянь. Нужно искать хоть какую работу, иначе с голоду сдохнешь. Так ведь и хоть какую тоже чёрта с два найдёшь, разве что землю копать на кладбище. Везде где есть хотя бы намёк на интеллектуальный труд – иди, получай сертификат по знанию языка. А на кой хрен мне этот сертификат, если я, допустим, собираюсь стену в ресторане разрисовывать? В принципе никто не против, что нужно владеть языком страны в которой живёшь. И я вроде не тупой совсем, по-английски свободно общаюсь, к тому же в рижской школе учился, кое-какие слова и фразы помню. Но за курсы нужно платить, это раз, а второе, пока я его выучу до такой степени чтобы экзамен сдать, кто меня кормить будет? Мама с её копеечной пенсией?

      Виктор допил коньяк, повернулся к бармену и легонько постучал пустым бокалом по столику:

      – Ещё одну!

      – Ты нас про тяжёлое положение русскоязычных в Латвии не агитируй, – Алексей тоже подвинул пустой бокал на край стола, – мы всё это знаем сами. Уже полгода без работы сидим.

      Наташа выразительно посмотрела на бокал Алексея, но он сделал вид что не заметил её безмолвного осуждения.

      – Полгода? – ужаснулся Виктор. – А как же вы живете?

      – В