Атомное сердце. Владислав Выставной

со лба, посмотрел на перепуганных ассенизаторов, на впавшего в уныние Одноглаза…

      Наконец, Живодер не очень уверенно произнес:

      – Я даже не знаю… Можно попробовать…

      – Не тяни! – гаркнул Мах, стукнув кулаком переборку.

      – Ну… Ойла осталось совсем мало, – проговорил Живодер. – Использовать его в двигательных гранях нельзя – он уже в системе прыжкового двигателя. Короче… Можно попробовать полупрыжок…

      – Что это значит?

      – Прыжок на сверхмалое расстояние – в границах системы. Проблема в том, что он не поддается точному расчету. По крайней мере, эта посудина не знает, как его произвести.

      – Делай, что хочешь, но доставь нас к этой Второй Гидры! – твердо сказал Мах. – Нам нужен ойл – и полетим дальше…

      – Нас лучше оставьте на Гидре! – дрожащим голосом попросил Дори.

      Мах не ответил.

      По лицу Живодера было похоже, будто он собирается засунуть голову в улей с разъяренными пчелами. Есть такие насекомые на далекой Земле. В давние времена, когда Мах вместе с Гором служил в земном спецназе, и оба не подозревали о своей подлинной сущности, доводилось пробовать горный мед. Это довольно странно для понимания: такие злобные твари – и такой вкусный мед…

      О чем это он? Конечно же – Гор! Нужно срочно сообщить ему…

      – Живодер – вперед!

      …Этот «полупрыжок» оказался куда более неприятен, чем можно было предположить. Похоже, корабль просто не был рассчитан на подобные маневры.

      Маху казалось, что его прокрутили через мясорубку: болела каждая клеточка, все нестерпимо пекло и сводило судорогами. Все – кроме его атомного сердца.

      Он поднялся на ноги среди вопящих от боли друзей и увидел, как на них неудержимо несется планета. Корабль падал.

      Мах схватил Живодера, отчаянно затряс его – но тот был без сознания.

      Тогда он сам бросился к панели управления, неловко протянул руки перед собой, пытаясь нащупать чувствительные нити. Что-то обожгло руки, и странное ощущение появилось в пальцах. Мах сделал какое-то движение – хотя, наверное, просто показалось, что сделал – корабль застонал от перегрузок.

      – Как же это… – пробормотал Мах и попытался донести до корабля свою мысль…

      Сверкнули алые отблески: словно, выйдя из болезненного забытья, включилась автоматика. И удивительное чувство единства с кораблем исчезло. Зато стала падать скорость, корабль с натугой выправился и лег на орбиту.

      – Вторая… Гидры… – прохрипел Живодер. Он уже открыл глаза и смотрел на быстро меняющиеся столбцы символов. – Получилось…

      – Ты молодец, – просто сказал Мах. – Но больше так никогда не делай…

      Остатков топлива хватило лишь на то, чтобы посадить корабль. С этим автоматика, ведомая диспетчерским роботом гавани, справилась самостоятельно.

      Объединенные странным сгустком обстоятельств люди ступили на поверхность незнакомого мира.

      Огромная туша корабля нависала над ними, заслоняя от дождя. Небо было низкое, свинцовое, и по разбитому