Мадам Гали -2. Операция «Посейдон». Юрий Барышев

Будешь стоять и семафорить, если около дома, который я тебе покажу на месте, появятся мусора.

      – А ты?

      – А я тоже буду стоять на стреме, недалеко от тебя. Вот и все. Если увидишь легавых, свистнешь мне.

      – Вот так? – спросила Гали и, засунув два пальца в рот, по-хулигански свистнула.

      – Слишком громко, – усмехнулся Снегирь. – Как только свистнешь, уходи проходными дворами. Ясно? Ни в коем разе не беги ко мне. Мы друг другу чужие. В случае чего – я тебя никогда не видел. Если все пройдет гладко, не обижу. Потом встретимся вечером здесь.

      – А сейчас забирай подарок и – разбежались.

      Через несколько минут Галя медленно брела по тротуару, все еще прижимая платье к груди. Снегирь исчез. Она подняла взгляд, чуть не натолкнувшись на какую-то старуху с дырявым зонтиком над головой, хотя никакого дождя не было в помине. Впереди, метрах в двадцати от нее, уверенной походкой шел один из тех парней из беседки, на протяжении трапезы не промолвивший ни слова. В левой руке он держал сильно похудевшую авоську. Внезапно Галю кто-то задел плечом. Человек в длинном темном плаще и нахлобученной кепке, скрывающей лицо, следил за парнем с авоськой. Это было совершенно очевидно – стоило тому остановиться, чтобы вытащить папиросу из-за уха, как плащ тут же спрятался за телефонную будку.

      Старшина Ярослав Никишин, один из соседей семьи Бережковских, появился в арбатской коммуналке пару месяцев назад. То, что в бывшем доходном доме поселился сотрудник московского уголовного розыска, все знали уже на следующий день. О подвигах муровцев Галя слышала немало, и ей показалось странным, что этот красивый, несколько мрачноватый человек вынужден был поселиться в их «гадюшнике».

      Через две недели жильцы стали замечать, что форточки стали закрываться, табуретки перестали шататься, огромный стол на кухне, который стоял на трех ногах, приобрел четвертую, а электрические провода в длинном коридоре перестали провисать, как гирлянды на елке. Ярослав делал все основательно, надежно, как само собой разумеющееся. Мужики получили урок самостоятельного принятия решений. Кто-то из них тоже что-то собирался сделать, но припозднился с проявлением готовности.

      Гале сразу же понравился Никишин. А он просто не мог не обратить на нее внимания. Казалось, что старшина что-то знал о ней еще до того мгновения, когда появился в длинном, загроможденном всяческой утварью коридоре с большим фибровым чемоданом в левой руке. Правой он придерживал стопку книг, аккуратно перевязанных бечевой. «Римское право», – прочла Галя на одном из корешков.

      На следующий день, а это был выходной, новый жилец устроил новоселье, угостил всех мужиков коммунального кагала. Скоро все знали, что во время войны старшина был дивизионным разведчиком, награжден двумя орденами «Славы» и медалью «За отвагу», имеет два ранения и контузию. В шумном мужском застолье муровец был прост и откровенен. Приезд его совпал, как это ни странно, с отъездом Тульчина, «человека с аккордеоном». Он давно хотел перебраться на родину, в Сибирь, и, наконец, решился. Провожали его всей коммуналкой.

      – Побереги