Пиранья. Первый бросок. Александр Бушков

и получится настоящая хохма, когда станут разыскивать в Институте океанологии старшего научного сотрудника по фамилии Мазур…

      – Думаешь о чем-то серьезном? – тихонько спросила Мадлен.

      – Думаю, зачем я тебе.

      – А низачем, – сказала она. – Просто стало интересно – каковы эти русские. Тебе ведь, положа руку на сердце, было интересно, каковы же эти француженки?

      – Ну, вообще-то…

      – А если честно?

      – Если честно, то да.

      – Вот видишь. Не обиделся?

      – За что? – усмехнулся Мазур. – Не такой уж я глупый романтик, чтобы полагать, будто ты с трех беглых взглядов влюбилась в меня без памяти. Не столь уж я о себе высокого мнения… Приключение так приключение.

      – Вот и прекрасно, – с облегчением вздохнула она. – А то я уже боялась совершенно непредсказуемой реакции загадочной славянской души…

      – Интересно, откуда ты эту душу знаешь? По книгам?

      – Ну, главным образом, – призналась Мадлен смущенно. – Достоевский и Чехов…

      – Милая, с тех пор много воды утекло… – сказал Мазур. – А вот я, признаюсь тебе честно, о французах сужу главным образом по Дюма…

      – Ну, со времен Дюма тоже много воды утекло.

      – Как сказать… Дело в том, что все это приключение очень удачно ложится на мои впечатления от Дюма, понимаешь?

      – Ничего себе! – присвистнула Мадлен. – И какой же у тебя перед глазами встает женский образ? Неужели Миледи?

      – Ну почему? Есть более приятные, взять королеву Марго…

      – Спасибо, шевалье…

      – Я серьезно.

      – И все же ты романтик, – фыркнула Мадлен. – Сирил, большую часть жизни я – напористая и неутомимая журналистка, робот в юбке…

      – Успокойся, – сказал Мазур. – Я и не собираюсь в тебя влюбляться, так что… ох! Это обязательно – так щипаться?

      – Да, не романтик…

      – Какой есть. Но должен заметить, что ты временами – чертовски приятный робот.

      – Боже мой, – грустно вздохнула Мадлен, вставая с постели. – Мне иногда кажется, что меня крупно разыграли. Ну не похож ты на русского! Обычный, остроумный, раскованный парень…

      – Ну что поделать, – сказал Мазур. – Нет у меня балалайки. А русские – они разные. Если ты не знала. Слушай… У нас есть что-то, хотя бы отдаленно напоминающее будущее?

      – Романтик…

      – Я же сказал – отдаленно напоминающее…

      – Не знаю, – серьезно сказала Мадлен, застегивая блузку. – Мне по душе та самая варварская неискушенность, ты милый парень… Я бы согласилась с тобой дружить и дальше… при условии, что ты не станешь забивать себе голову романтикой. Понимаешь, романтики я боюсь. Она совершенно не гармонирует с нашим веком… Тебя устраивает такая мимолетная подруга, циничная и прагматичная?

      – Вполне.

      – Хорошо подумал?

      – Ага.

      – Вот только как нам все устроить на будущее? Ты отчаянно храбришься