Пиранья. Первый бросок. Александр Бушков

годы прошлого века в вашей армии как раз и ввели комиссаров – правительственный чиновник, надзирающий над моральным духом солдат. Точно вам говорю.

      – Сирил, ну вы точно – Кей-Джи-Би! Откуда все это знаете?

      – Книги читаю.

      – Оно и видно, совсем заучились. Позовите лучше вашу брюнеточку, с которой вы в прошлый раз ворковали у шлюпок, и ступайте в гости. Мне уже осточертели одни и те же рожи на борту. Не бойтесь, я вас похищать не стану, я не педик… Кстати, как зовут брюнеточку?

      «Сука глазастая, – сердито подумал Мазур. – Не порт, а форменная деревушка, где каждый чих далеко разносится. Потопить бы тебя, акула капитализма. Ах, как я потопил бы тебя, будь такой приказ, качественно и в сжатые сроки пустил на дно. Заряд в пластиковой оболочке, эквивалент примерно шестисот граммов тротила, в три секунды прикрепляется хотя бы к левому борту, метрах в трех левее от места, где ржет эта американская жердь, на метр пониже ватерлинии… прикрыть кумулятивной полусферой, закрепить таковую – ив пять минут пойдет твоя лоханка к морскому царю…»

      Не подозревая о том, что Мазур мог без особенного напряга проделать с его роскошной яхтой, Драйтон с пьяной настойчивостью заорал:

      – Ладно, Сирил, что мы будем собачиться? В самом деле, валяйте в гости! Посидим, выпьем, распропагандируем друг друга, Гейл вам покажет свою каюту… Ведь тянет, по глазам видно! Когда вам еще выпадет шанс побывать на яхте настоящего миллионера?

      – Всего наилучшего, – сказал Мазур, сделал ручкой, отвернулся и направился на ют.

      Не стоило чересчур уж долго болтать с этим загнивающим буржуем – Панкратов, чего доброго, и в самом деле углядит, опять пойдет писать губерния… За спиной раздался серебристый смех Гейл, Мазур чуть не споткнулся, сердито ускорил шаг.

      Танцы в большой кают-компании протекали не оживленно и не вяло, как обычно, в общем: восемь пар колыхались в медленном танце, а поскольку дам более и не имелось, еще человек пятнадцать мужского пола, главным образом научный состав, подпирали стенку и просиживали стулья, по исконному обычаю русских танцулек притворяясь, что им ужасно скучно, неинтересно, и вообще они в глубине души только и мечтают о том, как бы отсюда слинять. Только Волчонок не выглядел скучающим, поскольку был при деле, надзирал за магнитофоном. Да вездесущий Панкратов в своем уголке глядел соколом, озаряя угол доброй улыбкой наставника молодежи, снисходительно допускающего столь безыдейные увеселения. Правда, как подметил Мазур, взгляд политического сокола частенько скользил по фигурке аспирантки Светы (что со стороны Панкратова было проигрышно во всех смыслах, ибо со Светочкой откровенно подружился Дракон).

      Мазур присел не в уголке, но и не на виду. Хорошо расслышал, как Панкратов наставительно сообщил Волчонку:

      – Нет, Сережа, ты это импортное вытье убери, есть же отличная советская эстрада…

      – Семен Иванович, это ж у меня «Генералы песчаных карьеров», – не моргнув глазом, ответствовал Волчонок. – Фильм, сами знаете,