Свободная комната. Дреда Сэй Митчелл

это, скорее, кусище, так она молча пытается накормить меня. Она пристально смотрит в ожидании. Ждет, когда я отломлю кусочек и засуну его в рот, что я покорно и делаю. Я жую.

      – Отличный пирог, мам, – я картинно облизываю губы. – Ты готовишь не хуже Мэри Берри[2].

      Мама в восторге, глаза у нее сияют от удовольствия. Если бы это была не она, а кто-то другой, она бы, наверное, захлопала в ладоши в лихорадочном восторге, как в меме из соцсетей. Это вранье, конечно. Торт имеет консистенцию и вкус застывшей смеси сахара и жира с пластилином.

      Чай налит, и мои родители праздно болтают о теплой погоде, соседях, подвигах папы в гольф-клубе. Но это все ненастоящее. Я знаю, о чем они на самом деле хотят поговорить. Это так же предсказуемо, как поход родителей в приходскую церковь по воскресеньям. Я прекрасно вижу подчеркнутые взгляды, которыми они обмениваются друг с другом.

      Папина подача:

      – Итак, как ты поживаешь, моя дорогая?

      Он использует ту же самую фразу, которую наверняка говорил пациентам.

      Я отпиваю глоток чуть теплого чая, прежде чем ответить:

      – У меня все хорошо.

      Тут в игру вступает мама:

      – Ты правильно питаешься?

      – Да. Три раза в день – сбалансированная диета, – я кладу в рот еще сахара, жира и пластилина, утыканных смородиной и изюмом, чтобы подтвердить свой ответ. На этот раз торт прилипает к передним зубам.

      – Спишь хорошо?

      – Да.

      Живот у меня скручивает от паники. Я не виню их за то, что они делают, но быть под микроскопом невесело. Это страшно раздражает. Я наконец убираю языком прилипшее пюре из пирога, но один упрямый кусочек отказывается сдвинуться с места.

      – Ты уверена? – на этот раз это мама. Мои родители – это команда, которая так просто не сдастся.

      – Да.

      – И ты продолжаешь принимать лекарства в нужное время?

      – Да, я продолжаю принимать антидепрессанты.

      Мама вздрагивает, как я и думала. Она не может пережить, что слово «депрессия» применимо к ее единственному ребенку. Я не люблю так мучить ее, но это единственный способ изменить направление разговора, когда он становится слишком личным.

      Это сработало: она начинает расспрашивать о моей работе. Обычно это безопасная тема; они знают, как усердно я работаю и как хорошо у меня получается. Я рассказываю им, что, возможно, меня снова повысят, а рекрутеры уже тут как тут и предлагают мне зарплату побольше. Родители излучают гордость. Я тоже радуюсь. Почему нет? Я хорошо справляюсь со своей работой. Слишком хорошо, сказали бы некоторые, потому что у меня нет близких друзей на работе. У меня вообще нет близких друзей.

      Потом моя мама притворяется, что кое-что вспомнила. Ставит чашку на блюдце:

      – О, кстати, дорогая, уже получилось сходить к доктору Уилсону?

      Я киваю, отодвигая тарелку, на которой так и осталась большая часть пирога:

      – Я ходила пару раз.

      Родители снова обмениваются взглядами,

2

Мэри Берри – английская писательница, автор кулинарных книг. (Прим. пер.)