Джакузи для Офелии. Наталья Александрова

около глазка дежурю? – тетка недовольно поджала губы. – Мне дежурить некогда! Я круглосуточно домашними делами занятая, и опять у меня зять на государственной службе, и в восемнадцать часов непременно возвращается… а если я иногда услышу, что по лестнице кто-то идет, да выгляну, так это только для безопасности, чтобы не сомневаться! А какие к нему гости ходили, это я, конечно, не знаю, мне до чужих гостей дела нету, я чужими делами не занимаюсь. Только одна к нему девушка, правда, приходила, – тетка понизила голос и придвинулась к полицейскому, – темненькая такая, и одета очень хорошо… почитай, каждый день она наведывалась…

      – Гудронов, фиксируй! – напомнил подчиненному Василий Ликбезович и переспросил: – Темненькая? А приметы какие-нибудь у нее имеются?

      – Какие приметы? Никаких таких особенных примет… я же говорю: одета всегда очень хорошо… то в шубке придет, беленькая такая шубка, короткая… дорогая, небось! Немереных денег стоит… а сегодня курточка на ней была, черненькая такая… тоже, наверное, дорогая!

      Лола едва не закричала от ужаса. Значит, старая ведьма все-таки увидела ее в глазок! Мало того, она приняла ее за какую-то знакомую покойного, навещавшую его каждый день! Еще и короткая белая шубка… как назло, у Лолы есть полушубок из белой норки, который мерзкая баба наверняка опознает. Теперь Лоле ни за что не оправдаться, убийство повесят на нее, как пить дать!

      Полицейский тоже весьма оживился при последних словах понятой.

      – Сегодня? – переспросил он. – Так она что – и сегодня к потерпевшему приходила?

      – Приходила, – уверенно кивнула тетка, – непременно приходила. Часа, наверное, еще не прошло, как она к нему явилась… я же говорю – всегда в короткой белой шубке, а сегодня в черной курточке!

      – Фиксируй, Гудронов! – повторил старший полицейский. – Фиксируй этот особо важный факт, и будем с тобой первичный осмотр помещения производить, на предмет не осталось ли на месте преступления каких-то улик, и не удастся ли нам выяснить личность подозреваемого… то есть подозреваемой, то есть кем она приходится этому самому…

      – Сидорчуку Михаилу Арсеньевичу! – подсказал расторопный Гудронов, заглянув в свои записи.

      – Кстати, понятая, – Василий Ликбезович все никак не мог угомониться, – это имя вам что-нибудь говорит? Знали вы, как соседа вашего зовут?

      – Ну что ты ко мне пристал! – рассвирепела Оглоухова. – Ну, русским языком тебе говорю, что видела его только в глазок! Ходит мужик какой-то в квартиру, а кто такой – он мне не докладывал! Он вообще норовил прошмыгнуть и не поздороваться!

      – А с кем ему здороваться – с глазком вашим, что ли? – не утерпел ехидный Гудронов.

      В ответ Серафима Петровна зарычала, как землечерпалка, работающая на холостом ходу.

      Услыхав, что полицейские и понятая усиленно занялись друг другом и временно утратили бдительность, Лола сочла момент наиболее подходящим и отползла от окна к краю лоджии.

      Если полицейские начнут осмотр помещения, они обязательно найдут