Убийственный возраст. Геннадий Сорокин

но без излишней спешки Козодоев и Фриц проверили все почтовые ящики без замков, вытащили три письма. В свободные от замков дужки они повесили замочки, снятые в предыдущем подъезде, и вышли на улицу. До самого бульвара им не встретился ни один подросток старше тринадцати лет – Сергей Козодоев умел правильно рассчитывать время.

      – Куда теперь? В двенадцатиэтажку? – спросил Фриц. – Классно мы их сделали! Будет что рассказать.

      Перейдя бульвар, Сергей облегченно вздохнул: «Ну, вот мы и дома!»

      Двенадцатиэтажный дом, куда направились Козодоев и Фриц, располагался не в микрорайоне их родной пятьдесят пятой школы, а на нейтральной территории, формально относящейся к «Швейцарии». Лет десять назад на месте громадного пустыря строители возвели микрорайон, получивший неофициальное название «Швейцария». Прошло еще пять лет, и городские власти обнаружили, что между «Швейцарией» и бульваром Машиностроителей осталось незастроенное пространство. По новому градостроительному плану на этом месте воткнули три свечеобразные двенадцатиэтажки, гордо возвышавшиеся над пятиэтажным ландшафтом.

      Внутреннее устройство новых домов было оригинальным. В просторном холле первого этажа было два раздельных входа. Один вход вел на лестничную клетку, в подъезд, другой – на площадку с лифтами. От лифтов коридоры расходились к квартирам. Из подъезда к квартирам и лифтам попасть можно было только через открытую лоджию. Лестничной клеткой жильцы практически не пользовались, зато молодежь обожала это место. Целый подъезд – без жильцов, без дверей – для посиделок небольшой компании лучше места не придумать.

      Все три двенадцатиэтажки со временем были поделены между близлежащими микрорайонами. Первую облюбовали ребята из пятьдесят пятой школы, во второй собирались пацаны из «Швейцарии», а кто захватил третье здание, Козодоев не знал. По устоявшейся традиции двенадцатиэтажки считались «нейтральной территорией», и разборки в духе «Ты откуда? А здесь чего забыл?» у этих домов никогда не происходили.

      На лифте Козодоев и Фриц поднялись на последний этаж, через лоджию прошли на лестничную клетку. Несмотря на относительно раннее время, подъезд уже не пустовал. На ступеньках, ведущих на крышу, сидели Шакира и Дималог, двадцатилетний парень, каким-то образом второй год уклоняющийся от призыва в армию. Шакира задумчиво перебирал струны гитары, а Дималог внимательно читал этикетку на бутылке вина.

      – Что такие довольные? Где были? – безразличным тоном спросил Шакира.

      – На Волгоградской, «акцию» провернули, – сухо, по-деловому, ответил Козодоев.

      – Да ну! – хором усомнились парни.

      – Фриц, покажи им! – внутренне ликуя от произведенного эффекта, попросил Сергей.

      Фриц достал из внутреннего кармана первое попавшееся письмо, прочитал адрес:

      – Улица Волгоградская, дом восемь.

      – Обалдеть! – восхитился Дималог. – Вот вы их, чмырей, сделали! Шакира, хватит бренчать, давай за успешную «акцию»