Я спас СССР. Том III. Алексей Вязовский

учись. Декана твоего… – Хрущев вопросительно смотрит на Иванова.

      – Заславского, – тут же подсказывает лысый. Вот гад, уже и досье мое успел изучить.

      – …Да, Заславского… его мы предупредим. По учебе будут тебе послабления.

      Я повернулся к Мезенцеву, умоляюще сложил руки. Неужели не поддержит? Внутри почему-то предупреждающе бухнуло СЛОВО.

      – Степан Денисович! Я же ничего не понимаю в разведывательном деле.

      – Подучим.

      – А провалы? Личная встреча с агентурой – она всегда ведет к провалам. Проследят за мной, и все. Это же скандал будет на весь мир!

      – Нет, ну ты на него посмотри! – крякает Хрущев, а Мезенцев с Ивановым удивленно переглядываются. – Откуда про такое знаешь?

      – Много беседовал с Асей Федоровной.

      – Это Груша из его книги «Город не должен умереть», – поясняет генерал Никите Сергеевичу. – Я вам докладывал.

      – А Грушу, кстати, хорошо бы взять на работу в ОС ЦК. – Мезенцев наклоняется к лысому: – Вам все равно нужен хороший делопроизводитель на старте, а она женщина очень грамотная.

      – Дельная мысль, – согласно кивает Иванов.

      – Товарищи! – Хрущев громко стучит ручкой по столу. – Мы опять уехали в другую сторону.

      Кивает Иванову, приглашая вступить в разговор.

      – Дело вот в чем, Алексей. Документы из папки товарища Сталина неполные. Что-то знал только он, не доверяя даже бумаге. И сейчас у нас нет каналов связи с… назовем их… – Иванов морщится, подбирая точное слово, – с советскими симпатизантами. Только кодовые слова, через которые они могут опознать наших агентов.

      Вот жалко, что Кеосаян не снял еще своих «Неуловимых мстителей», а то бы я им сейчас процитировал Бубу Касторского на допросе у полковника Кудасова: «Буэнос-Айрес шлимазл бесаме мучо!» Чем не кодовые слова?!

      – Так что все равно придется лично выходить на связь, – вздыхая, добавляет Иванов.

      Ну еще бы! Днем сталинскую агентуру восстанавливаю, а вечером в танце передаю со сцены сведения и бью чечетку. Нет, можно еще про славянский шкаф агенту задвинуть. Чтобы уже до кучи. Только сильно вот сомневаюсь, что я тот, кто им нужен. И уж тем более что это дело мне по зубам.

      – Заставлять, конечно, не будем. – Я чуть ли не ясно вижу, как Никита физически себя ломает. Хочет матерно накричать, но сдерживается. Встает, проходится по комнате. – Нет, ты подумай еще раз. Поездки за границу, мировая слава…

      – А главное – окажешь большую помощь стране, – подхватывает Иванов, потирая лысину.

      – И с нашей стороны полная поддержка. – Мезенцев утешающе хлопает меня по плечу.

      «И ты, Брут!» Я с укором смотрю на Степана Денисовича. У меня же был четкий план на дальнейшую жизнь. Вступаю в партию, становлюсь известным в литературных кругах. Делаю карьеру. Возможно, попадаю в ЦК и занимаю высокие должности. Например, становлюсь секретарем по идеологии. И тут передо мной открываются самые широкие перспективы по реформе Союза. Идеология – она ведь везде. В экономике, во внешней