Спящая красавица. Иероним Ясинский

пальцами. Ему было жаль её. Но он ждал, что она первая заговорит в примирительном духе. Она виновата, потому что вывела его из себя; и было бы естественно, если бы она попросила прощения. Но она молчала. Доктор Тириони, надев серый цилиндр, вышел из номера, скорбный и негодующий.

      Накрапывал дождик. Справившись ещё раз, где клуб, магик пошёл туда. Клуб – это белый дом, с фонарём над входом. Сторож был уже пьян, но пока мог ещё объясняться: он рассказал магику длинную историю, из которой явствовало, что буфетчик в клубе – первое лицо и женат на какой-то майорской дочери, которая содержит недалеко от клуба заведение, «куда также хорошие господа ездят и бла-а-дарят!!»

      Буфетчик, мужчина с пухлым лицом и скромной улыбочкой, пил кофе, когда вошёл доктор Тириони. Кофе гостю он не предложил, а только взглянул на его красный нос. Он видимо был рад, что клубный зал будет занят, потому что это хорошо для буфета. Показав его доктору Тириони и взяв на себя похлопотать пред старшинами о том, чтоб плата за неё была «божеская», буфетчик поставил перед ним графинчик водки, и они выпили по одной и по другой. Он улыбался, производил приятное впечатление всей своей холёной фигурой; и был того мнения, что Тириони получит с вечера чистых семьдесят пять рублей, «на худой конец». Магик охотно верил, и они расстались приятелями.

      Погода стала хуже, и дул резкий ветер. Магик шёл, нахлобучив цилиндр, и забыл о ссоре с женой. Он потирал от холода руки и думал о том, что ещё недавно у него была недурная шубка со скунсовым воротником.

      По пути в типографию, магик зашёл в полицейское управление. Было уже часов одиннадцать.

      В коридоре толпились мужики. Цыган, у которого кровь запеклась в густых как войлок волосах, лежал плашмя на полу и стонал. Евреи о чём-то оживлённо шептались.

      Доктор Тириони вошёл в канцелярию. В большой комнате, с низким потолком, с загаженным полом, сидели за чёрными столами молодые люди, сгорбившись, и строчили. В одном из них магик узнал вчерашнего господина в нанковых брюках и со скучающим лицом.

      – Вам что угодно? – сказал он, уставляясь на магика грустными глазами.

      – С афишей… О разрешении дать в городе магическое представление… – начал доктор Тириони.

      Грустный человек молча указал пером на дверь с надписью: «Присутствие», и магик не без страха направился туда.

IV

      Дверь отворилась, и он увидел продолговатую комнату, где свет, казалось, падал только на стол, покрытый красным сукном и украшенный раззолоченным зерцалом. За столом сидел исправник, тучный как боров: белые, раздутые щёки, маленький суженый лоб. Молоденький секретарь докладывал дело. Помощник исправника задумчиво смотрел в окно.

      Магик остановился у порога. Он ждал и молчал, когда обратят на него внимание.

      Но время шло, и исправник ни разу не поднял на него глаз. Он кашлянул – всё равно, не замечают!

      По временам, исправник брал перо и подписывал бумаги, или обращался к помощнику и дружелюбно толковал с ним. А иногда просто зевал, раскрывая огромный чёрный рот, причём