Трехручный меч. Юрий Никитин

траве вяло трепыхается клочок бумажки.

      Судя по всему, мой меч сработал как нейтронная бомба: живые объекты уничтожил начисто, зато материальные ценности в том виде, в каком были к концу схватки. Однако волк перехватил мой ликующий взгляд, покачал лобастой головой:

      – Нехорошо это…

      – Хорошо, – возразил я.

      – Нехорошо, – повторил он. – Это были не совсем люди.

      – Тупые, – согласился я. – Ну и что? Если все тупые, то кто будет работать?

      – Они исчезли, – растолковал он мне, чуть не объясняя на пальцах. – Вы еще не заметили, мой лорд, что они исчезли? Ни одного трупа. Это значит, созданы Тьмой. Это нехорошо.

      Я подобрал и осмотрел щит главаря разбойников, достаточно побитый. Если все это от моего меча, то я, вообще-то, сама круть во плоти.

      Волк нехотя брал в пасть палицы и самодельные луки, что остались от шайки разбойников, совал в мешок. Я спросил брезгливо:

      – Зачем?

      Он удивился:

      – Как зачем? Кузнецу можем продать. Он все скупает. А на вырученные деньги что-то прикупим.

      Ворон каркнул над ухом:

      – Или погуляем в корчме.

      Я с сомнением посмотрел на собранные пузырьки с неприятного вида жидкостями:

      – Он и это покупает?

      – Там есть ведьма, покупает.

      – Все-то вы знаете, – сказал я.

      Ворон каркнул самодовольно:

      – Это потому, что я мудер!

      – Это потому, – буркнул волк, – что везде одно и то же. Уже поднадоедать начинает. В другие края бы податься…

      Я сказал невесело:

      – Вселенная прет к унификации. Это называется глобализацией. Скоро везде будет еще одноитожее.

      Волк пригорюнился, ворон сердито молчал. Лес отступал, мы выехали на простор, синее небо с лиловыми облаками, красный шар солнца опускается к горизонту, кровавые отблески по всей земле. Я шарил жадным взглядом по сторонам, ну где же замки, должны попадаться один за другим, вообще, должны быть, как грибы, как гуси в стае: много и разные, однако за простором снова далекий лес, совсем темный, зловещий.

      Не люблю открытые пространства, весь как на ладони, Рогач понял и двинулся вдоль кромки леса. Все равно, как сказала одна путешественница, если долго идти, то куда-то да придешь. Земля тянется зеленая, плодородная, черноземистая. Я нутром чую чернозем, подзол, он в лесу, а там впереди – только чернозем, потому никак не могу врубиться: как функционирует здешнее государство, ведь не видать самой многочисленной прослойки, даже основы любой державы, – крестьянства, которое кормит, поит, одевает и снаряжает все это скачущее и дерущееся воинство, то самое крестьянство, которое возводит, кстати, красивые величественные замки.

      ГЛАВА 2

      Дорога зачем-то начала отдаляться от леса, просто так, без всякой причины. Я знаю, ничего не бывает без причины, перестал дремать, огляделся зорко, вскинул руку к рукояти меча, на месте ли, кончики пальцев пробежали по жесткому оперению стрел. Там дальше довольно широкая зеленая