Неизвестная Великая Отечественная. Николай Непомнящий

видел, что и они невольно почувствовали угрозу надвигающейся катастрофы.

      Первым, согласно строгому флотскому правилу, из широкой Южной бухты Севастополя вышел эсминец «Бдительный», а за ним, содрогаясь в такт работе дизелей, медленно отвалила от причала с небольшим креном и отправилась в свой последний рейс «Сванетия»…

      За ночь она ушла далеко в море, достигнув широты 43 градуса, то есть оказалась на одинаковом удалении от турецкого и от родного берега, после чего развернулась и взяла курс на восток. Видимо, этот маршрут был рассчитан на то, что немецкие «рамы» (самолеты-разведчики), усиленно следящие за прибрежными коммуникациями и передвижениям военных кораблей вдоль минных полей у Кавказского побережья, а также Крыма, в нейтральных водах не смогут опознать принадлежность судна или из-за большого удаления вообще не смогут их обнаружить. Но немецкая разведка не дремала…

      Страх лишил людей разума…

      С наступлением светлого времени суток, в 7 часов 24 минуты, вахтенные доложили, что на северо-западе наблюдают самолет противника. С утра видимость была отличная, море спокойно и безмятежно, отчего тревога капитана только увеличивалась с каждым часом. Дабы не угодить под огонь эсминца, разведчик держался поодаль довольно долго. Наконец он скрылся за горизонтом.

      Капитан дал отбой воздушной тревоге, но приказал усилить наблюдение по всем секторам. Рассекая форштевнем легкие волны, «Сванетия» торопилась пройти опасный участок моря.

      В 14.00 на высоте 3 тысяч метров показался первый бомбардировщик, а вскоре – восемь «Хейнкелей-111» и четыре «Юнкерса-88». Они зашли со стороны солнца и энергично атаковали теплоход. Капитан все время менял курс, описывал циркуляцию или стопорил машины, и бомбы, обдавая теплоход дождем брызг, рвались за кормой или у бортов. В первый заход насчитали 48 разрывов, и только одна «зажигалка», угодив прямо в трубу, разворотила ее и, рикошетом чиркнув по шлюпочной палубе, улетела за борт.

      Зенитчики «Бдительного» и «Сванетии» стреляли неплохо, заставляя бомбардировщики и торпедоносцы сворачивать с боевого курса. Один «Юнкерс» загорелся и упал в море, а другой, видимо подбитый, стал терять высоту и скрылся…

      Сделав еще несколько заходов, бомбардировщики ушли, как полагал капитан Беляев, ненадолго, дабы вернуться с новым грузом бомб до наступления темноты.

      Между тем к нему стали поступать доклады о результатах налета. Из-за слабого охранения теплоход получил множество повреждений разного характера. От близких разрывов бомб в левом борту зияли пробоины, топливная магистраль повреждена, не работали компасы, лаг, телефонная связь, пожарный насос сорван с фундамента…

      – Еще один такой налет – и немцы сделают из нас «дуршлаг», – хмуро сказал старпом капитану, но тот ничего не ответил. И так было ясно, что при столь отличной видимости и погоде «Сванетия» для немецких летчиков представляет почти идеальную мишень.

      – Штурман, какова скорость судна? – полуобернувшись, спросил