Антизолушка. Татьяна Герцик

Иванович, внушительный мужчина предпенсионного возраста в добротном, тщательно отглаженном черном костюме-тройке, белой рубашке и при галстуке. Подчиненные потихоньку злословили, что в таком виде на похороны большого начальника приходят, а не на работу в будний день. Удивляться тут было нечему, Владимир Иванович во всем стремился соответствовать своему высокому положению. Должен руководитель выглядеть прилично, вот он и выглядел.

      Отыскал глазами Зайцева и строго спросил:

      – Илья Викторович, вы почему на разгрузку компьютеров не пошли? Заболели, что ли?

      Илья озадаченно заморгал. Он только сейчас заметил, что коллеги обрядились в черные погрузо-разгрузочные халаты.

      – Какую разгрузку? Я ничего не слышал.

      Лешик, обиженный на непорядочное, с его точки зрения, обвинение Зайцева, злорадно его заложил:

      – Ясненько, опять сидел с затычками в ушах. Я специально ему чуть ли не в ухо гаркнул, что вниз идем, компы разгружать. Грузчиков же в нашей конторе нет. А вместо них мы, всегда на подхвате. Вчерась бумагу на склад перетаскали. Целый КАМАЗ. Позавчера – столы для общего отдела, которые потом сами же и собрали. Это ж какая для родной конторы экономия фонда заработной платы! Ну, спасибо, что хоть не унитазы привезли, а то и их устанавливать бы заставили. А что? Мы же здесь мастера на все руки!

      Владимир Иванович, поморщившись, остановил его хвастливо-жалостливые причитания суровым взмахом руки.

      – Ну-ну, уж кто-кто, а ты-то не перетрудился! – повернулся к сотрудникам, расхлябанно развесившим уши, и сурово спросил: – Что, своей работы маловато? Могу подбросить!

      Лешик недисциплинированно возразил:

      – У меня руки трясутся от перенесенных мною сегодня непомерных тяжестей! Я работать не могу! Мне отдохнуть надо минут двести! – после чего повернулся к монитору, включил нежно любимый мультик «Трое из Простоквашино», надел наушники и демонстративно уставился в экран, привольно вытянув длинные ножки.

      Босс впился раздраженным взглядом в спину строптивца, пытаясь призвать того к порядку, но Баранов даже ухом не повел. Единоборство начальник – подчиненный закончилась блистательной победой последнего. Владимир Иванович, вздернув к глубоким залысинам кустистые брови, кротко вздохнул.

      Негодующе отвернулся от нахального Лешика, но утешения не получил, взгляд уперся в благодушную фигуру закусывающего Генриха. Поняв, что в работоспособных остался лишь Зайцев, поскольку Петухов тоже пришел после разгрузки и имел полное право отказаться от работы, – чем он хуже Баранова? – подошел к сидящему за диагностическим стендом заму и мрачно спросил:

      – Илья, что за клава у меня на столе валяется?

      Зайцев кратко ответил, наблюдая за тестируемым винчестером:

      – Королева принесла. Грязная она очень. Почистить требуется. – Уточнять, кого же требуется почистить: прибор или девушку, не стал.

      Но у Владимира Ивановича вопросов не возникло. Он с детства отличался сообразительностью. Осторожно, двумя пальцами, как опасную