Пока не сказано «прощай». Год жизни с радостью. Брет Уиттер

наш последний день в Уайтхорсе Стефан повез нас в эскимосские псарни – дом для ста двадцати ездовых собак, аляскинских хаски. Только мы упаковались в свои зимние скафандры и ботинки, как Стефан сказал:

      – Мне кажется, эти ботинки недостаточно теплые. Найдем-ка мы вам лучше пару заячьих лапок.

      Заячьими лапками именуется зимний шедевр поставщиков армии Соединенных Штатов: белые резиновые боты на шнуровке, предназначенные для сорокаградусных температур. На ногах они сидят как два кирпича и примерно такие же удобные.

      – Ощущаете какие-то неудобства? – спросил у Нэнси Тори, наш дружелюбный гид-эскимос, когда мы снарядились.

      – О да, – отозвалась Нэнси. – Астматическое дыхание от переохлаждения.

      Мы посмеялись и вышли из домика для хранения инвентаря на десятиградусный мороз. Тори и Нэнси запрягли восемь собак и усадили меня в сани – подушку под спину, бутылку с горячей водой под бок, и все это в спальный мешок. Застегнув сверху парусиновый чехол, они вытащили ворот моей водолазки и закрыли мне им нос и рот, оставив лишь маленькую щелку для глаз.

      Тори провел с Нэнси краткий курс управления собачьей упряжкой, который состоял из неразборчивых для моего уха инструкций касательно тормозов, снежных крючков и голосовых команд, понятных лишь собакам. Так что я усвоила только одно: «Делайте что хотите, только не отпускайте сани».

      Напоследок Тори сказал Нэнси:

      – Там есть один холмик, где вам придется слезть с саней и бежать, – собаки столько веса в гору не потянут.

      – Подождите… что?!

      Поздно. Мы уже тронулись.

      Скоро мы достигли упомянутого холмика.

      – О господи, надо было съесть те хлопья на завтрак, – простонала Нэнси.

      Она вылезла из саней и зарысила рядом с ними вверх по холму, с трудом вытаскивая из снега ноги в тяжелых, как кирпичи, ботинках. Ее дыхание становилось чаще и громче с каждым шагом.

      Примерно на полпути вверх я услышала:

      – Интересно… – Выдох. – Далеко ли… – Выдох. – Больница. – Выдох.

      Но от саней Нэнси не отцепилась. Она продолжала держаться, даже когда они уже едва не волокли ее по снегу. Дышала она при этом, как астматик на пороге приступа. Наконец на вершине холма она смогла перевести дух.

      – Ты должна мне обед, – кое-как выдавила она.

      Весь остаток пути мы ехали по ровному и хохотали не переставая – собаки везли нас через белый хвойный лес, где нас в молчании обступили сосны и ели. Хруп-хруп-хруп – мерно утаптывали снег тридцать две собачьи лапы.

      Я приехала на север, чтобы полюбоваться безмолвной драмой небес. А испытала чудо окружающего безмолвия.

      «Это же сон, – думала я. – Это сон». Наша последняя ночь ожидания пришлась на пятницу, и на смотровой площадке стало людно: многие приехали на уик-энд. Семья из Китая. Японский модельер, черпающий вдохновение в романах Джека Лондона. Пара из Торонто, которая сообщила, что северное сияние входило в их лебединый список.

      Я не спросила их почему, и они никаких подробностей