Запоздалое раскаяние. Вера и Марина Воробей

не играет, а поет. Психоделический рок. Довольно сложная музыка. Как говорится, кино не для всех. И тексты непростые. А после концерта мне нужно с ним пообщаться и договориться о съемке.

      – А мне с тобой можно? – Гена пристально посмотрел на нее, но тут же отвел взгляд в сторону.

      Черепашка не спешила с ответом. Она будто бы чувствовала: от того, согласится ли она взять его с собой на концерт или нет, зависит сейчас очень многое. Какое-то время они ехали молча, держась за поручни эскалатора. Он ползл вверх, как никогда, медленно. Или Люсе только так казалось? Она уставилась на свой рюкзак, а Гена внимательно изучал рекламные щиты на стенах. Вернее, он, конечно, только делал вид, что они его интересуют. Пауза затянулась. Внезапно Черепашка почувствовала, как его горячие пальцы коснулись ее руки.

      – Ну так как? – услышала она его тихий, вкрадчивый голос.

      Испуганно отдернув руку, Черепашка подняла голову. Его синие глаза, брови, нос, губы были сейчас так близко, что невольно Люся отпрянула назад и в следующую секунду чуть было не потеряла равновесие. Гена рывком притянул ее к себе, и Черепашка почувствовала, как предательская краска бросилась в лицо. Сердце под легкой ветровкой стучало учащенно и гулко. Высвободившись из его объятий, Люся сказала:

      – Спасибо.

      Ведь если бы Гена вовремя не придержал ее за талию, она бы точно упала – три нижние ступеньки эскалатора были свободны.

      – Да не за что, – пожал плечами Гена. – Ты чего от меня, как от прокаженного, шарахаешься?

      Черепашка почувствовала в его голосе обиду. Они шагнули к турникетам. Люся испытывала необыкновенное смятение. Мысли и чувства вихрем проносились в ее душе. «Что происходит? Ведь больше всего на свете я хочу, чтобы он пошел со мной! Но этого нельзя допустить, ни в коем случае! Вспомни, как тебе было плохо! Вспомни слезы, больницу, уколы, капельницу!» – пыталась приказать себе Черепашка. Но снова, неожиданно для самой себя, Люся произнесла чуть дрогнувшим голосом:

      – Ну ладно, пойдем, если ты так хочешь... Только вряд ли тебе там будет интересно.

      – Я потерплю, – сказал Гена, улыбнулся и почему-то покраснел.

      3

      – Слушай, а зачем мы из метро вышли? – смущенно улыбнулась Черепашка. – Нам же на «Спортивную» нужно!

      Гена смотрел на нее каким-то странным, пристальным взглядом. Казалось, он не слышал ее слов.

      – Ты чего? – удивилась Люся и машинально поправила волосы. Теперь она носила короткую, под мальчика, стрижку.

      – Да так... – вздохнул Гена. – Не верится просто, что это – ты, а это – я. Я думал, ты ни за что не согласишься со мной встретиться... После всего, что было.

      – Давай договоримся, – теперь ее голос звучал твердо, почти резко, – о прошлом – ни слова. Той Черепашки, которую ты знал, уже нет на свете, ясно? Считай, что она умерла, и ты видишь перед собой другого человека. И вообще, если я согласилась взять тебя на концерт, это еще ни о чем не говорит, ясно?

      – Ясно. – Гена опустил глаза. – Но я все равно должен сказать... Пусть даже ты меня потом прогонишь, и мы никогда