Ключ Сары. Татьяна де Ронэ

ни так тщательно подготовленными, как эта. Вот почему она и приобрела печальную известность. В ночь на шестнадцатое июля большинство мужчин прятались: они думали, что женщин и детей оставят в покое. Но ошиблись.

      – Как долго власти планировали эту облаву?

      – На протяжении месяцев, – ответила я. – Французское правительство со своей стороны разрабатывало план с апреля сорок второго, составляя списки всех евреев, подлежащих задержанию. Более шести тысяч парижских полицейских были привлечены к выполнению этой задачи. Вначале была выбрана дата четырнадцатое июля. Но в этот день Франция отмечает свой национальный праздник[21]. Вот почему дату сдвинули.

      Мы направились к станции метро. Это была мрачная улица. Мрачная и печальная.

      – А что было потом? – спросил Бамбер. – Куда отправили эти семьи?

      – Несколько дней их держали на Вель д’Ив. В конце концов туда допустили группу врачей и медсестер. Все они рассказывали, какой хаос и отчаяние там царили. Потом все семьи отвезли на Аустерлицкий вокзал, а оттуда – по лагерям в окрестностях Парижа. И в конце концов прямиком в Польшу.

      Бамбер вскинул бровь:

      – Лагеря? Ты хочешь сказать, что во Франции были концентрационные лагеря?

      – Эти лагеря рассматривались как французские предбанники Освенцима. Ближайшим к Парижу был Дранси. Еще был Питивье и Бон-ла-Роланд[22].

      – Интересно, на что похожи эти места сегодня, – задумчиво сказал Бамбер. – Хорошо бы съездить и глянуть.

      – Съездим, – кивнула я.

      Мы сделали небольшую остановку на углу улицы Нелатон, чтобы выпить кофе. Я бросила взгляд на часы. Сегодня я обещала навестить Мамэ. Понятно, что уже не получится. Слишком поздно. Решила перенести на завтра. Это никогда не было для меня тяжелой обязанностью. Мамэ стала той бабушкой, которой у меня никогда не было. Мои собственные умерли, когда я была совсем маленькой. Я только надеялась, что Бертран тоже соберется, она его обожала.

      Бамбер вернул мои мысли к Вель д’Ив.

      – Со всеми этими делами мне даже приятно, что я не француз, – заметил он.

      Потом опомнился:

      – Ой, извини! Ты же француженка, верно?

      – Да, – подтвердила я. – По мужу. У меня двойное гражданство.

      – Я ляпнул, не подумав.

      Он откашлялся. Вид у него был смущенный.

      – Все в порядке, не волнуйся, – улыбнулась я. – Знаешь, после стольких лет в семье мужа меня все равно называют американкой.

      Бамбер расплылся до ушей:

      – И тебя это не задевает?

      Я пожала плечами:

      – Иногда. Я больше половины жизни провела во Франции. Теперь чувствую себя местной.

      – Ты давно замужем?

      – Скоро шестнадцать лет. Но здесь я уже двадцать пять.

      – А у тебя была этакая шикарная свадьба на французский манер?

      Я рассмеялась:

      – Нет, церемония была очень простой. Мы поженились в Бургундии, в поместье, принадлежащем семье мужа, неподалеку

21

14 июля – День взятия Бастилии.

22

Дранси, Питивье, Бон-ла-Роланд – небольшие города недалеко от Парижа: Дранси – в 10 км, Питивье – в 84 км, Бон-ла-Роланд – в 88 км.