Ключ Сары. Татьяна де Ронэ

закрыть глаза, нос, уши, отвлечься от запахов, пыли, жары, криков ужаса, картины взрослых в слезах, стонущих детей, но ей не удавалось.

      Единственное, на что она была способна, – это смотреть, безмолвно и беспомощно. На самом последнем, самом высоком ряду трибун, прямо под навесом, где теснилась группа людей, она вдруг заметила волнение. Душераздирающий крик, развевающаяся одежда, летящая поверх перил, глухой удар о землю арены. И замершая в ужасе толпа.

      – Папа, что это было? – спросила она.

      Отец постарался отвернуть лицо дочери.

      – Ничего, милая, совсем ничего. Просто какая-то одежда упала.

      Но она все рассмотрела. Она знала, что произошло. Молодая женщина возраста ее матери и ее маленький ребенок. Они прижались друг к другу. И прыгнули. С последнего ряда.

      Со своего места она видела разбитое тело женщины и окровавленный череп ребенка, разлетевшийся, как спелый помидор.

      Девочка опустила голову и заплакала.

      Когда я была еще маленькой и жила на Хислоп-роуд, в Бруклине, штат Массачусетс, я и представить себе не могла, что однажды перееду во Францию или выйду замуж за француза. Я думала, что всю жизнь проживу в Штатах. В одиннадцать лет я влюбилась в Эвана Фроста, соседского сына. Паренек словно сошел с рисунка Нормана Рокуелла: вся физиономия в веснушках и брекеты во рту, а его собака, Инки, обожала колобродить на ухоженных грядках моего отца.

      Мой отец, Шон Джармонд, преподавал в Массачусетском технологическом институте. Этакий «профессор Нимбус»[14] с вечно взъерошенной шевелюрой и в совиных очках. Студенты его любили. Моя мать, Хизер Картер Джармонд, бывшая чемпионка по теннису Майами, была женщиной рослой, атлетически сложенной и загорелой. Время, казалось, было над ней не властно. Она занималась йогой и питалась исключительно био.

      По воскресеньям мой отец и мистер Фрост, наш сосед, бесконечно пререкались через изгородь из-за Инки и того разора, который пес учинял среди наших тюльпанов. В это время мать готовила на кухне медовые пирожки из цельного зерна и тяжело вздыхала. Больше всего она не любила конфликты. Не обращая внимания на перепалку, моя сестра Чарла продолжала смотреть свои любимые сериалы, поглощая килограммами лакричные палочки. На втором этаже мы с моей лучшей подругой Кэти Лейси подглядывали из-за штор за великолепным Эваном Фростом, который играл с объектом праведного гнева моего отца – черным лабрадором.

      У меня было счастливое защищенное детство. Никаких бурных событий, никаких раздоров. Школа в конце улицы. Мирное празднование Дней благодарения. Уютный Новый год. Долгое ленивое лето в Наханте[15]. Месяцы без происшествий, слагавшиеся из недель без происшествий. Единственным, что отравляло мое безоблачное счастье, была учительница в пятом классе, некая мисс Сиболд с платиновыми волосами: она вгоняла меня в ужас, читая нам «Сердце-предатель» Эдгара Аллана По. Из-за нее меня много лет мучили кошмары.

      Именно в подростковом возрасте я впервые ощутила зов Франции, то подспудное влечение, которое все больше овладевало мной

14

Очень популярный персонаж французских комиксов, появившийся в сороковых годах и просуществовавший 60 лет. Носил круглые очки, а на голове у него был хохолок в форме вопросительного знака.

15

Небольшой город в Массачусетском заливе, на побережье Атлантического океана.