Цицерон. Между Сциллой и Харибдой. Анатолий Ильяхов

а наутро отправлял с рабом-посыльным, чего бы то ему ни стоило.

      Желая дать дочери отличное образование, Цицерон нанимал учителей по всем наукам, обычным для римлянок, прививая восхищение и любовь ко всему прекрасному, знакомил с искусством Греции и Рима. Всё шло Туллии на пользу – у неё проявилось дарование отца «всё схватывать на лету». А ещё она не по годам проявляла необыкновенное остроумие, пробовала сочинять стихи о пастушках, овечках и нимфах. Помимо всего неожиданно увлеклась совсем неженским делом – атлетической гимнастикой. Отец нанимал дорогостоящего искусного тренера из греков, чтобы присматривал на занятиях, через день давал уроки. Со стороны любящего отца не существовало запретов или ограничений, он желал, чтобы дочь напоминала ему образованнейших афинянок, к примеру, Аспасию, супругу мудрейшего правителя Перикла. Он никому не говорил, но втайне мечтал увидеть Туллию среди ораторов или философов. Для этого имелось основание: жена Гнея, Помпея, музицировала, знала геометрию и «привыкла с пользой для себя слушать рассуждения философов». Дочь оратора, Гортензия, с кем Цицерон сражался в судах, произносила речи не хуже любого образованного римлянина. «…Я с каждым днём нахожу в Туллии всё больше своих черт, свои слова, свою душу», – написал он Аттику, не зная, радоваться этой схожести или огорчаться.

      Теренция, наблюдая усердие супруга в воспитании дочери, в суть не вникала, но однажды спросила с раздражением:

      – Приобщая нашу дочь к мужским занятиям, к чему ты её готовишь – к замужеству или к разврату?

      Супруг «отразил нападение»:

      – Теренция! Не покажись мне Ксантиппой, глупой и сварливой женой Сократа! А он говорил, что в семейном воспитании нет ничего более ответственного, чем образование самого себя и своих ближних. Я намерен обучать дочь не только грамоте и математике, но ещё сообщить целый ряд других знаний. К примеру, привить навыки к рисованию, помогающему определению физической красоты.

      Теренцию не устроило объяснение мужа, она привычно вступила с ним в спор:

      – Я не пойму, зачем моей девочке вникать в философию, учиться размышлять и заумно говорить о простых вещах? Ты надеешься, что её красноречие понравится мужу и новой родне?

      – Теренция, услышь меня разумом! – вскипел Марк. – Философия приучает разговаривать с самим собой, а это великий дар и великое искусство. Их следует постигать с детства – что мужчине, что женщине, следует научиться делать наилучший выбор между добром и злом и наилучшим образом его использовать. Люди нуждаются в руководстве со стороны философии, так как именно она призвана открыть им высшее благо!

      С взрослением Туллия хорошела, обнаруживая нежный и кроткий нрав, при этом поддерживала отца в его стремлении дать дочери достойное образование, отчего разногласия супругов в отношении её воспитания проявлялись всё чаще. Теренция могла ревновать даже за его излишнюю