В Афганистане, в «Черном тюльпане». Геннадий Васильев

только иссеченный винтами воздух. Земля летела навстречу с ужасающей быстротой. Перед самой высадкой летчик, дежуривший в салоне, открыл рывком десантный люк, и большим пальцем решительно ткнул вниз.

      Шульгин понял решение экипажа. Обычная высадка десанта под прицельным огнем душманов была невозможной. Остановившийся, зависший для посадки над землей борт расстреляли бы в одно мгновение. Взрыв топливных баков и боеприпасов мог бы разнести всю команду на куски. Поэтому десантироваться предстояло с летящего борта, несущегося над самой землей.

      И Шульгин поднял руку вверх, призывая весь десант действовать по его примеру.

      Быстрым движением сорвал Шульгин с плеч вещевой мешок.

      Сжал его левой рукой.

      Вещевой мешок, оставленный за плечами, мог в прыжке перевесить тело, зависнуть над головой и ударить в затылок при приземлении.

      Правой рукой Шульгин сжал цевье автомата.

      Подойдя к дверному проему, Шульгин обернулся к десанту.

      Махнул автоматом по направлению своего прыжка.

      Не мешало в такой отчаянный момент напомнить, что прыгать с движущейся машины нужно только лицом в сторону движения.

      Делай, как я!..

      И Шульгин выпрыгнул из вертолета в сторону, подальше от винтов и понесся вниз, отбросив от себя вещевой мешок.

      Приземлившись налегке с одним автоматом, он перевернулся через правое плечо, пропахал в пашне глубокую борозду и замер, стараясь быстрее придти в себя, понять свое место в опасной круговерти боя.

      Солдаты сыпались один за другим впереди него, а вертолет, замедливший свой полет, уже заметно вздрагивал от бивших в него пулеметных очередей.

      Было ясно, что целым этому борту не выйти из смертельной зоны, и Шульгин перевел взгляд в сторону, откуда летели пулеметные очереди.

      Крупнокалиберный ДэШэКа бил с соседнего хребта с 500-метрового расстояния, и Шульгин с удивлением заметил сооруженную вокруг ДэШэКа прочную каменную кладку, облепленную свежей глинистой землей. Больше сотни «духов» стреляли по вертолету и сброшенному десанту, надежно укрывшись среди каменных валунов. И шульгинские ребята, падавшие на пашню, как живые мишени в страшном тире, были бы их неизбежными жертвами, если бы не последнее решение командира их подбитого борта.

      Он не бросил вертолет сразу.

      Не оставил смертельно раненую машину.

      Не отвернул в сторону, подальше от клокочущего огня.

      Заложив свою винтокрылую птицу в последний вираж, он вывел вертолет на гибельную прямую между двумя высотами, между укрытыми за камнями торжествующими «духами» и беззащитно выброшенным на пашню десантом.

      Весь летный экипаж по его приказу тоже оставил борт через десантный салон, а командир подбитого вертолета пошел прямо в лоб в свою последнюю, смертельную атаку на обложенный камнями ДэШэКа.

      Он упрямо летел на черные валуны, уже охваченный дымом, вздрагивающий от гибельных очередей, от прямых попаданий, и тоже стрелял и стрелял по духам.

      Шульгин