Только с тобой. Антифанатка. Анна Джейн

большого интервью с музыкантами, и кусала губы. Что же с тобой не так, парень? У тебя что-то с лицом? Шрамы, ожоги? А может быть, просто оно некрасиво? Но ты богат. Ты бы мог сделать себе пластическую операцию и исправить все. А быть может, ты в бегах? Или важный свидетель, которого прячут спецслужбы? Ты сын политика? Ты женщина? Ты инопланетянин? Кто ты такой, Октавий?

      Или это всего лишь маркетинговый ход?

      Ответа я так и не нашла.

      Я добралась до дома, дотащила по ступеням на последний, пятый этаж, чемодан и, на ходу срывая с себя одежду, направилась в ванную – нужно было освежиться после долгой дороги. Я снимала небольшую квартирку в тридцать с небольшим квадратных метров в старом панельном доме – такие называют «хрущовками». Крохотная кухня, небольшая комната и совмещенный санузел. Минимум мебели и «совковый» ремонт. Зато небольшая плата и обалденный вид из окон – на набережную и парк. Эту квартиру я снимала столько, сколько работала в агентстве – ее сдавали мне по знакомству родители моей коллеги Марины. Несмотря на то, что дом был старым, мне нравилась квартира. С разрешения хозяев я переклеила обои, покрасила плитку в ванной и кухню, украсила постерами стены, купила на стулья прикольные подушки на сиденья – в общем, привнесла уюта. Я планировала прожить в этой квартире еще долгое время и хотела окружить себя красотой.

      В ванной я немного пришла в себя. Прохладные струи воды смыли с лица остатки слез и туши, и вместо горечи появилась легкая светлая печать. Пусть этот человек останется в моей памяти как что-то хорошее, светлое. А потом и вовсе сотрется со временем. Почему-то мне вспомнились его слова о том, имею ли я право так поступать с неизвестным мне Октавием. И об эгоизме – тоже.

      Полмиллиона долларов взамен чьей-то тайны. Эгоизм ли это? Или отчаянная попытка что-либо изменить? Должны ли мы до самого конца биться за собственное счастье или же есть что-то, через что мы не будем переступать?

      Мой кулак с силой ударил по белому кафелю.

      Возможно, Антон все же не зря встретился мне – в нужное время, в нужном месте, чтобы сказать нужные слова.

      «Тебе не кажется, что своими действиями ты сделаешь кому-то больно? Ранить кого-то так, что нельзя будет оправиться? Этот человек наверняка ведь не просто так прячет лицо от всего мира. Ты об этом не думала?»

      «Я думала о себе».

      «Похвально. А на его место ты себя не ставила? У тебя самой тайн никогда не было?»

      Да, у меня есть тайна. Тайна, которая гложет меня все эти годы. Ранит, мучает, душит. И я не хочу, чтобы ее узнали. Тогда, наверное, все, что мне удалось построить, рухнет, и я умру под завалами.

      К тому же есть еще кое-что, о чем я забыла. Если я передам фото, сделанное в нашем городе, у моего шефа могут быть проблемы. Он отвечает за то, чтобы все было нормально. И отвечает своей головой. Конечно, я могу передать фото после концерта, когда все закончится, когда группа улетит на свой следующий концерт, но правда всплывет. Там, где большие деньги,