Родитель «дубль три». Комбат Найтов

оперативном, вместе с Рокоссовским, командующим шестнадцатой.

      – Да, не вовремя ты подъехал… – сменил мнение начштаба.

      – Как приказывали, строго по часам.

      – Да носом должен чуять, когда в курилку уйти требуется.

      – Не срослось, полковник Львов задержал с заявками.

      – Да, ладно, чё уж там. Вязьма?

      – Так точно! Мне семерых летчиков-ночников требуется подкинуть, тащ генерал. Четверо сбиты, где находятся – непонятно. Двоих на «утят», ранения, одного снимать требуется с вылетов.

      – Что так?

      – Выспаться ему надо и оклематься. Двести сорок пробоин привез, и ни в одном глазу. Нервяк пошел. Пусть отдохнет, нервы у всех не железные. Машины получаем, а летчиков – нет.

      – Хорошо, постараюсь дать людей. С тебя – облет и фотографирование района фронта. Как хочешь, так и крутись.

      – Есть. Тут, Василий Данилович, объяснить командирам требуется, что такое Вязьма и с чем ее закусывать придется.

      – Пройдемте к секретчикам, товарищи командиры, там переговорить сможем. То, что называется: все не так просто, как хотелось бы. Есть нюансы.

      Соколовский подробно рассказал и показал на карте то, что ему известно о противнике, указал места складов боепитания. Выделил два батальона пехоты в качестве прикрытия. Передал в 126-ю приказ пробиваться к Минскому шоссе, соединяться с танкистами и держать связь с 13-м ГвОРАП.

      – Петр, какими средствами можешь усилить группу?

      – Две радиостанции РСБ-А, два взвода охраны с тяжелыми пулеметами, они, правда, авиационные, но стреляют, станки им приспособили. Шесть командных радиостанций непосредственного наведения. Две автомашины с зарядниками для аккумуляторов, топливом, боеприпасами и продовольствием. К сожалению, больше ничего нет. Да, радиостанции – немецкие, но переделанные под наши частоты. Нужна серьезная бумага, тащ генерал, иначе радистов могут расстрелять.

      – Зайдете к Лаврентию Фомичу с этой запиской, получите у него. – Он черканул несколько строк на листочке. Затем дал возможность Петру позвонить в полк. Пожал всем руки и вышел.

      Полковник Калихович и подполковник Дружинин вышли на крыльцо, закурили, а потом Калихович спросил Петра:

      – А самолеты-то у тебя есть, капитан? И что означает ГвОРАП?

      – Пока есть, вот еще что, как только развернетесь на месте, подберите площадки для связных самолетов. Их у меня шесть, как раз на каждый ваш батальон. И не забывайте моих наводчиков, вся связь пусть идет через них. У вас самих связи практически нет. До штаба фронта будет 130 километров и более.

      – Ты про самолеты не сказал.

      – Шестьдесят машин наберу.

      – Во врет, столько мы только на парадах видели. От Белоруссии пятимся, а воздухе одни немцы, – сказал Дружинин.

      – Не заводись, Афанасий. А что форма такая странная?

      – Гвардейский отдельный полк ВМФ.

      – А-а-а, поссыте на грудь и качните лампочку, без моря жить не могу. Ладно, капитан, не обижайся. Поехали.

      Все испытывали огромное недоверие к авиации. Во-первых, толку от нее на поле боя не видели, во-вторых, более чем странное ее использование