Чужой в раю. Евгений Касьяненко

чаще, чем было раньше. Здесь элита человечества.

      – Выходит, и я попал в элиту? Вот уж никогда не помышлял о подобном! Элита – это те, кто умеет приспосабливаться к интересам толпы, чтобы её оседлать. А я – нонконформист, и всегда стремился жить на особицу. Мизантроп, в сущности.

      – Видимо, существуют и другие критерии отбора. Более важные, чем конформизм, – не согласился мой собеседник.

      – И кто же осуществляет отбор? – хмыкнул я.

      Петр Иванович развел руками:

      – Это никому не известно. Может быть, существо, которое принято именовать Богом, может быть, какая-то Сверхцивилизация. Такая же неопределенность, как и на Земле. Поскольку вы не религиозны, вам проще поверить во второе. Здесь, «наверху» что-то вроде «Матрицы». Смотрели фильм?

      – Смотрел. Только как вы докажите, что вы сейчас меня не мистифицируете?

      – Очень просто. Дайте свою руку.

      Я протянул ему руку. Он пожал её.

      – Что-нибудь чувствуете? Тепло моей руки?

      – Нет. Но что с того, если не чувствую? Просто вы и ваша банда накололи меня лекарствами. Анестезия. Блокада.

      – А вот это как вы объясните? Только не бойтесь, это без последствий.

      Он уткнул свой указательный палец в мою ладонь и вдруг …проткнул её насквозь. Пошевелил фалангой, вылезшей с тыльной стороны ладони, как в фильме ужасов, потом резко выдернул палец. Я удивленно смотрел, как круглая дыра в моей ладони медленно зарастает, пока совсем не исчезла. Боли не было.

      – Теперь верите, что вы – просто субстанция?

      Очнувшись от потрясения, я сказал:

      – Чепуха. Гипноз. Вы меня загипнотизировали.

      – Я мог бы посоветовать вам повторить опыт, и самому проткнуть мою ладонь, но вряд ли у вас это сегодня получится. Для этого нужно научиться концентрировать свое воображение и волю, а это обычно удается лишь через месяц-другой пребывания здесь.

      Тут я рассмеялся:

      – У меня-то получится. Я – писатель и на отсутствие воображения не жалуюсь.

      – Пробуйте, – смеясь, сказал Петр Иванович. – Но предупреждаю…

      И я …проткнул его ладонь. С некоторым усилием, но проткнул.

      В этот момент мне стало невообразимо страшно. Похоже, это не сон и не гипноз. Он не врет. Я действительном на том свете.

      Еще больше, чем его пугающий опыт, меня убедила метаморфоза, случившаяся с моим зрением. Внезапно я понял, что вижу теперь значительно лучше, чем несколько часов назад. На рыжей бороде Петра Ивановича я мог без очков разглядеть каждый волосок по отдельности, и точно также четко видел разноцветье радужной оболочки его глаз. Мир как бы посвежел, наполнился красками, словно я снова вернулся в молодость.

      Машинально я провел себя по лбу – так обычно поступает человек, чтобы убрать холодную испарину, когда переживает что-то ужасное. И тут же вспомнил, что с осязанием у меня проблемы. Но рука должна была скользить по влажному лбу. А она не скользила, из чего я сделал вывод, что лоб сухой. Черт побери,