Ты – в игре! и другие ужасные истории. Алла Озорнина

натянула на голову подушку. Вот пристала!

      – Ну, погоди у меня! – донеслось до нее. На какое-то мгновение стало тихо. Рита перевернулась на другой бок и почувствовала, как новый знакомый обнимает ее за талию. Рита сладко причмокнула и отбросила подушку в сторону. И в этот самый момент кто-то сорвал с нее одеяло и обрушил чуть ли не ведро ледяной воды.

      Рита вскочила.

      У дверей с кувшином в руке стояла Дунька.

      – С ума, что ли, сошла! – закричала Рита. – На спящего человека! Водой! Чуть сердце не разорвалось!

      – У тебя разорвется, ага, – сказала Дунька. – Работы столько, а она дрыхнет!

      Рита осмотрелась. Вот, оказывается, где она спала: в длинной узкой темной комнате с малюсеньким окошком. Вдоль стены – деревянная кровать, напротив, чуть ли не впритык к ней – тюфяк. В углу, рядом с кроватью, сундук.

      – Ну че встала как столб! – закричала Дунька и бросила в Риту какую-то тряпку неопределенного цвета. – Тебе Митрофан Ильич что сказал? Мне помогать! Быстро одевайся, да на кухню!

      Рита развернула тряпку – нечто похожее на сарафан.

      – Фу, некрасиво! – сморщилась она.

      – Совсем, что ли? Тебе, может, заморское платье дать?

      Рита напялила сарафан и сморщилась еще больше: ну и дурацкий же! Из какой-то грубой ткани, и фасона дурацкого. Ясно дело, чей сарафан, Дунькин, чей же еще?

      Рита потянулась к туфлям.

      – Ты че, собралась в них хозяйничать?

      Рита вспомнила, сколько мучений доставили эти туфли вчера, и отбросила их в сторону.

      – Тогда дай мне какие-нибудь тапки, что ли!

      – Да где же я на твою лапу найду? Нога-то у тебя, как у солдата! Босиком будешь ходить. Ниче с тобой ни случится. В общем, умываться – и ко мне!

      – А где умываться-то?

      – На кухне мы умываемся. Да, если до ветру сходить – то это там, в конце сада.

      – Как это – до ветру?

      По лицу Дуньки без труда можно было прочесть: «Что с дуры возьмешь?». Но она, еле сдерживаясь, продолжала:

      – Ну, в нужник!

      – Какой нужник?

      – Ой, да что же это такое! Как же это по-французски Настена говорила… С… С… Сортир!

      – Ну так и сказала бы – туалет! Так он что, на улице?

      – А где ж он должен быть? Конечно, на улице!

      Рита сморщилась еще больше: тюфяк – твердый, сарафан – ужасный, еще и туалет на улице. Она в такие не ходила-то никогда – у них в коттедже теплый, как и положено.

      – Между прочим, сортир-то – только у нас! – с гордостью добавила Дунька. – То есть, у Хохрякова. Больше ни у кого сортира нет.

      – А деревенские куда ходят?

      – Да куды придется! Все, делай свои дела – и на кухню.

      – А кухня где?

      – Зайдешь в дом и направо.

      Понятно. Там, где в библиотеке расположен абонемент.

      Дунька ушла. Рита задумалась. Ну ладно, по дому ходить босиком еще можно, а в сортир, как сказала Дунька, как пойдешь? Ночью шел дождь, наверняка в саду мокро, лужи кругом.

      Рита надела одну туфлю, другую… То ли ноги за ночь опухли, то ли туфли удивительным образом ссохлись, но в них не только идти – стоять