Его и ее. Элис Фини

это не совсем так.

      – Откуда вы знаете?

      На этот вопрос трудно ответить.

      – Просто знаю и все, – произношу я слабым голосом и сама слабею.

      – Ладно, позвоните мне снова, когда запишете сюжет. Посмотлим, смогу ли я вас куда-нибудь втиснуть.

      Втиснуть меня?

      – Это будет большая история, – говорю я, еще не готовая сдаться. – Было бы хорошо пустить это в эфир раньше всех остальных.

      – Извините, Анна. Последний твит Тлампа может вызвать клизис, и сегодня действительно оживленный новостной день. Мне кажется, это тело в лесу всего лишь локальная новостная истолия, и у меня нет места. Позвоните, если ситуация изменится. Холошо? Мне нужно идти.

      – Это не…

      Я не утруждаю себя и не заканчиваю предложение, потому что он уже повесил трубку. На какое-то время погружаюсь в собственные темные мысли. В нашем деле каждый день как Хэллоуин – взрослые ходят в жутких масках, притворяясь теми, кем они не являются.

      Кто-то стучит в стекло, и я подпрыгиваю. Поднимаю глаза, думая, что у моей машины стоит Ричард, но это Джек в образе сыщика с крайне недовольным выражением на лице. Судя по его лицу, он злится на меня так, как злился в последний раз, когда мы виделись. Я выхожу из машины и улыбаюсь, когда Джек оглядывается через плечо и проверяет, не наблюдают ли за нами. Он всегда страдал легкой паранойей. Он стоит так близко, что я чувствую, как от него пахнет затхлым табаком. Это меня удивляет – я думала, он бросил.

      – Какого черта ты здесь делаешь? – спрашивает он.

      – Я на работе. Мне тоже приятно тебя видеть.

      – С каких это пор «Би-би-си» посылает ведущих освещать вот такие истории?

      Я регулярно внушаю себе, что мне все равно, что этот человек думает обо мне, но пока не хочу говорить ему, что больше не веду программу. Я никому не хочу это говорить.

      – Все непросто, – отвечаю я.

      – С тобой всегда так. Что ты знаешь и почему задала тот последний вопрос после пресс-конференции?

      – А почему ты на него не ответил?

      – Не играй со мной в прятки, Анна. У меня не то настроение.

      – Ты никогда не был жаворонком.

      – Я серьезно. Почему ты задала тот вопрос?

      – Значит, это правда? Во рту жертвы что-то было?

      – Расскажи мне, что, по-твоему, тебе известно.

      – Ты знаешь, что я не могу. Я всегда защищаю свои источники.

      Он приближается ко мне еще на шаг; теперь он слишком близко.

      – Если ты своими действиями поставишь под угрозу это расследование, я отнесусь к тебе так, как к любому постороннему человеку. Это место совершения убийства, а не Даунинг-стрит или премьера фильма с красной ковровой дорожкой.

      – Значит, это убийство.

      Его щеки слегка краснеют, когда он понимает, что совершил ошибку.

      – Умерла женщина, которую мы оба знали, прояви хоть какое-то уважение, – шепчет он.

      – Женщина, которую мы оба знали?

      Он так пристально смотрит на меня, словно подумал, что мне, возможно, это уже известно.

      – Кто? –