Участковый. От кодексов до ритуалов. Галина Гончарова

лет шестидесяти, по имени Вера Евгеньевна, которая была рада посплетничать о том, о сем…

      Ирине предложили чая с вареньем, усадили за стол и согласились поболтать. В том числе и о мальчике Коле, который рос почти на глазах у словоохотливой бабушки. Увы, вердикт ее был короток и безапелляционен.

      Ирина хмыкнула.

      – Почему?

      Словоохотливая собеседница просветила, особо не стесняясь.

      – Да по всему так. Знаешь, когда мать дура, а папа гнида, оно иначе и не получается. А мамаша там дура. Вышла замуж, чтобы было где жить, потом Кольку родила, а заниматься им кто будет? Она, что ли? Муж-то у нее, дурак дураком, в дом и копейки не приносил, все у него мечты да проекты. А вот если б мне кто денег дал, я бы мигом дело закрутил, да и миллионером стал. Чего он только ни делал, чтобы на пятак рублей купить. То какими-то грибами торговал, то какую-то пакость разводил – черт его помнит, как оно называлось, даже – слов нет! В Узбекистан на стройку ездил. Якобы зарабатывать! Вот ты мне скажи, кой идиот туда поедет?

      – Ну, если деньги платят?

      – Ага, то-то все узбеки к нам едут! Чего б они сюда ехали, если им там заплатят?

      Вопрос был резонным. Ирина, правда, особенно не разбиралась в строительстве, но ведь логично? Они к нам едут, а мы к ним? Действительно, странно как-то.

      – Ну, а Машка, жена его, тут шалавила, пока мужика не было. Мы ее знаешь, как прозвали?

      – Как?

      – Всю жизнь с протянутой рукой.

      – То есть?

      – Да вечно у нее то одного, то второго не было. Придет, поклянчит, поноет… отдавать, естественно, не отдаст…

      – Так, может, денег у нее не было?

      – Мозгов у нее не было, а деньги были, – махнула рукой собеседница. – Шила она неплохо, к ней заглянешь что-то подшить или переделать – сделает, но деньги возьмет. Даже если она тебе чего должна… но у соседей денег она не просила. А вот что от детей осталось, или там, крупы, муки… понимаешь?

      Ирина понимала.

      Действительно, деньги вроде как отдавать приходится. А вот ложку соли – нет. Даже и спрашивать ее как-то стыдно, вроде крохоборствуешь. А с миру по ложке, вот и солонка.

      – А почему шалавила? Или она…

      – Ты думаешь, она от любви замуж-то пошла? За Витьку? За которого никто не шел и не хотел? Да жить ей было негде, а вариант получше она искала, что уж там! Даже здесь пробовала… у нас тогда седьмую квартиру семья снимала. Тимка и Симка, Тимофей и Серафима, нарочно не придумаешь. Вот она под Тимофея и решила подлечь, а Симка ее выследила и волосенки проредила. Как раз Витька на заработках где-то был, и не знал ничего. Да и второго парня она невесть от кого родила. Но точно не от мужа, там видеть надо, сразу все поймешь.

      Ирина пожала плечами.

      Ну, можети так. Но к пониманию личности потерпевшего ее это не приблизило.

      – Так что Николай?

      – А что тут скажешь? Гнилой он насквозь был. Оно понятно, иначе не выживешь в его-то семье, но все одно – дрянь мальчишка был. Вечно других подставлял, подбивал на гадости, стравливал… у нас тут паренек жил, Димка Шпонкин, знаешь, такой… в очочках, ботаник.