Лефина. Елена Рейн

начиная от паркета и заканчивая натяжными потолками с дорогими хрустальными люстрами.

      Когда пришли на место встречи, Татьяна мило улыбнулась и ушла. А я осталась стоять у двери кабинета. Такое ощущение появилось, что к директору школы привели на ковер за разбитое окно.

      В кабинете находились трое знакомых оборотней, которых я окрестила кличками. Судя по звукам и хрипам, в комнате был еще один человек, по запаху и силе тоже оборотень.

      Мужчина захлебывался своей кровью. Это я определила по истошным звукам и ране на шее. Как страшно на это смотреть, но я же лефина, я не должна показывать страха. Врачам тоже неприятно и страшно работать с больными, у которых сильные гнойные выделения, или когда части тела поражены заразной болезнью. Но они знают, что это их работа, призвание, они сами выбрали работу в этой сфере. Только на них одна надежда. И страх, неприязнь уходит, остается голый профессионализм.

      Если честно, я сейчас очень переживала и боялась, что если я не справлюсь, то моим девочкам все отобьют и покалечат в наказание мне. Поэтому нужно постараться вылечить причину внешним резервом, а дальше мужчина сам на поправку пойдет.

      Посмотрела на Козла, тот взглядом и жестом указал на диван, где лежал раненый, которому на вид было лет сорок семь, но у оборотней свои года, поэтому я судила по человеческим меркам. Естественно, он старше лет на сто, а может, и больше. Мужчина был под метр семьдесят, плотного телосложения и лысый.

      На полусогнутых ногах я подошла к нему и опустилась на колени. Приложила руки к горлу и чуть надавила. От давления рук кровь побежала сильнее.

      От запаха крови голова стала кружиться. Нужно успокоиться, чтобы не грохнуться прямо тут, на этого мужика. Стараясь не сильно давить, призвала силу лефины. Энергия пошла по рукам к шее, и я почувствовала передачу лечебной силы, которая вытягивала из меня все ниточки ценного дара для больного.

      Когда поняла, что внешний резерв закончился, открыла глаза и увидела, что рана затянулась, только шрам остался, не сказать, что большой, но видно четко. Осмотрела тело больного и поняла, что кости сломаны, но это само заживет. Ой, тут еще проблема с ухом. Левое не будет слышать никогда, если сейчас не помочь, а завтра будет уже поздно.

      – Жить будет. Кости сломаны, но он оборотень, сам себя излечит, но вот ухо…

      – Что ухо? – спросил Медведь.

      – Если сейчас не направить силу, будет глухой на левое ухо, – сказала я и сглотнула.

      – Так давай направляй. Я такие деньги плачу за лечение. Чего сидишь? – заорал бывший умирающий, подталкивая меня руками.

      – Я не могу. Внешний резерв полностью израсходовался. Лечебная сила наполнится только завтра, а завтра уху уже не помочь… Можно, конечно, будет попробовать, но у вас трудная рана. Ухо сильно пострадало. При лучшем раскладе вы все равно почти не будете слышать на левое ухо, лишь отголоски звуков. Простите.

      Я только поднялась и хотела пойти, как меня взяли за горло и начали душить. Помогла, называется! Не зря поговорка гласит: «Не делай добра, не получишь зла». Убивали