Спасение «попаданцев». Против течения Времени. Юрий Корчевский

за груз в трюме. Ну, мешки с рожью – это понятно. Они лежат по центру – для остойчивости. Но были и другие мешки и тюки, которые грузили на ушкуй на Макарьевской ярмарке. Они лежали в носовой части и ближе к корме.

      Михаил развязал один мешок и вытащил лисью шкурку, за ней – другую. Понятно, купец на ярмарке меха взял. Михаилу вдруг вспомнилось, что купец писал на восковой дощечке. Где же он ее хранил? Наверняка учет товару вел.

      Михаил внимательно осмотрел трюм. В одном месте, на корме, доска была захватана руками, как будто засалена.

      После нескольких манипуляций доску удалось вытащить. За ней был небольшой тайник – с локоть во все стороны. Там и табличка нашлась, и мешочек с монетами. Ну, монеты он потом пересчитает, а табличку надо прочесть.

      Он вылез на палубу, но сколько ни тщился, прочитать табличку не получалось. Первую букву, согласную, читал. А дальше тоже шли согласные: то ли шифровал купец свои записи, то ли сам для себя сокращал?

      Михаил оставил табличку в тайнике. Он развязал мешочек и высыпал монеты на ладонь – тяжелые золотые и легкие серебряные, с непонятными словами. Есть надписи на латыни, есть – арабской вязью. Надо будет показать Даниле, может – он подскажет?

      Данила проспал полночи, прежде чем Михаил разбудил его.

      – Твоя очередь караулить. Смотри не спи, лихих людей хватает.

      – Разумею.

      Данила взял топор и устроился на носу судна, а Михаил улегся на палубе.

      Утром, проснувшись, он первым делом взглянул на нос ушкуя. Данилы на месте не было. «Сбежал?» – мелькнула мысль. Михаил вскочил.

      Однако зря он подумал плохое. Данила уже запалил костер и, стоя в стороне, лицом к востоку, с отрешенным видом читал молитву, шевеля губами и крестясь.

      Ветра не было совсем, и Михаил упал духом – вдвоем против течения им не выгрести. Предстоял вынужденный отдых.

      Они поели вчерашнего кулеша, не спеша сгрызли по вяленому лещу.

      – Данила, помоги прочитать, что купец записал.

      – Сам грамоту не разумеешь?

      – Да что-то мудрено.

      – Неси.

      Михаил достал восковую табличку, спрыгнул с борта на берег.

      Данила молчал пару минут, вглядываясь в текст.

      – Да все понятно. Смотри: лиса – два десятка. Надо полагать, речь о шкурках.

      – Именно.

      – Бобер – два десятка; енот – пять и еще десять; белка – пять десятков.

      – Подожди-подожди, что-то у тебя ловко получается.

      – Давай вместе.

      Данила водил пальцем по записям и медленно читал вслух. Михаил понял свою ошибку – он не знал орфографии и некоторых букв славянского алфавита. При письме оставлялись согласные буквы, и только иногда вставлялись гласные, а слова писались без промежутков. И, кроме того, некоторые буквы имели непривычный вид. Та же буква «я» – она была похожа на «а». Далее, его сбили с толку меры длины – ведь одной из записей было: сукно немецкое – восемь арш.

      «Арш» оказался аршином. Все встало на свои места. Теперь он знал, что хранится в мешках. Цены бы теперь узнать, только вряд ли Данила поможет.

      – Спасибо.