Серафима прекрасная. Каринэ Фолиянц

Витя. А Мария Ивановна как закричит:

      – Зорин! Ты в каких облаках витаешь! А ну повтори, что я говорила!

      Зорин встал, переминаясь с ноги на ногу:

      – Это…

      Сима сзади подсказать пыталась…

      – Серафима, умолкни! Мне понятно, что ты все знаешь! Зорина послушаем! – сказала учительница. – Ну, что хотел сказать Лермонтов своим стихотворением?

      А в это время в кабине грузовика Лида и Иван с остекленевшими от ужаса глазами смотрели на петляющую дорогу. Ехал по ней лихач Пашка – не ехал, а летел. Да еще и горланил пьяным голосом песни.

      Впереди завиднелся крутой овраг.

      – Осторожней, тише езжай! – Иван попытался выхватить руль у Паши. – Остановись, я сказал!

      – А вот хрена тебе! Лапы-то убери, моя техника, мо-я-я…

      Паша вцепился в баранку. И так крутанул, что не удержалась машина.

      Грузовик сорвался с узкой дороги, полетел в пропасть с крутого склона. Взорвался бак.

      Чудом уцелевший Паша бегал вокруг пламени и вопил:

      – Люди, люди, помогите!!!

      Пассажиры были мертвы…

      В траве, неподалеку от горящей машины, лежали выпавшие, очевидно, из Иванова кармана новые дочкины очки. В красной оправе. По земле рассыпались пряники…

      В Симином классе продолжался урок. Дверь открылась, вошел взволнованный директор.

      – Садитесь, дети! Мария Ивановна, на минутку!

      Класс зашушукался. Мария Ивановна подбежала к директору, тот ей что то зашептал на ухо. Учительница побледнела, с ужасом перевела взгляд на Серафиму…

      Сима, словно почувствовав неладное, встала с места…

      – Симочка, поди сюда, детка… – признесла учительница ласково.

      Сима на ватных ногах подошла к ней и прошептала:

      – Что?

      – Симочка… Мама с папой… в грузовике… по дороге… – Она умолкла, не в силах больше произнести ни слова.

      – Нет! – отчаянно закричала Сима, словно криком своим могла спугнуть беду. – Нет, не верю!!!

      Оттолкнув директора и Марью Ивановну, девочка выбежала из класса.

      Она летела по коридору, наталкиваясь на людей, сбивая их с ног, как маленькая беспомощная ракета.

      Голос ее эхом звучал в коридоре:

      – Не-е-ет!!!

      Она выбежала на лестницу. Все закружилось перед ее глазами… Ступени, ступени, ступени…

      Сима кубарем полетела вниз с высоченной лестницы…

      Она очнулась в своей комнатке, в кровати, два дня спустя.

      Когда Сима открыла глаза, рядом с ней была бабушка. Старенькая, в черном платочке на голове. Ее морщинистое лицо еще больше сжалось от боли.

      – Баб, ты? А где… – еле выговорила Сима.

      Бабушка не смотрела на Симу. Только очень тихо сказала:

      – Схоронили вчера сыночка моего, Ванечку. И Лиду схоронили… А ты вона два дня в себя прийтить не могла… Да пришла, слава Господу…

      – Я к тебе хочу, баб, не бросай меня!

      – Не потяну я тебя… Слабая… Годов мне много. Ваню поздно родила, дура. Кабы знать…

      – Ба, я все сама могу! И Зорьку доить, и полы