Светлые крылья для темного стража. Дмитрий Емец

Ничего. Вот именно: ничего. Не спас. Не закрыл собой. Не сохранил копье. Да, не успел, да, не сложилось, да, не увидел, но что это меняет? Из всех уважительных причин мира не склеить одной маленькой истины.

      Фулона выпрямилась.

      – Мы опоздали. Линия валькирий испепеляющего копья прервана. Без копья найти Филомене преемницу невозможно, – очень трезво и спокойно сказала она.

      Вскрикнув как голодная чайка, Таамаг рванулась к Фулоне. Громадная, неуклюжая, разгневанная и бесконечно несчастная медведица. Медведица, которая наконец нашла врага. Огромная Таамаг нависла над валькирией золотого копья. Тяжелая ладонь опустилась ей на плечо, комкая одежду, подбираясь как краб к шее.

      – Ты думаешь только о своих копьях, Фулона! На остальное тебе плевать! Филомены больше нет! Понимаешь, нет! Вот тебе твоя игра в солдатики! – прохрипела Таамаг.

      Ирке казалось: она сейчас бросится на Фулону и задушит ее.

      – Это не моя игра в солдатики, – твердо глядя ей в глаза, произнесла валькирия золотого копья. – Не я ее начала, и тебе это известно. Мы не принадлежим себе. Мы солдаты света на передовом рубеже. А всякий солдат знает, что рано или поздно ляжет в бою. Главное для солдата – умереть с честью и сохранить оружие, чтобы следующие руки смогли поднять его, и армия света не поредела бы. А теперь возьми себя в руки, Таамаг – валькирия каменного копья, и не радуй мрак своими сомнениями!

      И вновь воля восторжествовала над силой. Пальцы Таамаг разжались. Послышался жалкий, беспомощный всхлип. Даже не верилось, что он может иметь отношение к громадной валькирии. Слишком тонким он был, слишком детским.

      Таамаг наклонилась и, мощная, плечистая, как мужчина, с легкостью оторвала от земли тело Филомены. В ее могучих ручищах валькирия испепеляющего копья казалась маленькой и хрупкой. Две дюжины кос Филомены свисали до земли. Если не считать того первого жалкого всхлипа, Таамаг не плакала, но в горле у нее булькало и клокотало, точно рычал зверь.

      Фулона подошла к ней. Теперь уже она опустила руку Таамаг на плечо.

      – Идем, Таамаг! Не медли!

      – Куда?

      – Мы должны перенестись на пустынный океанский берег и совершить огненное погребение. Ты знаешь обычай. Тела валькирий, передавших копье дальше по цепочке, исчезают. Не передавших сжигают в ладье по обычаю первых дев-воительниц, – сказала валькирия золотого копья.

      Таамаг резко повернулась к ней спиной, точно надеясь на чудо и не желая отдавать Филомену огню. Косы Филомены качнулись. Их было много, очень много – маленьких, тонких как змейки кос. У Ирки мелькнула мысль, ужаснувшая ее: не потому ли Филомена погибла, что заплетать новые косы было уже невозможно, и этим Филомена приблизила свою жизнь к логическому пределу? Пределу, который сама очертила своей ненавистью?

      В стекло фонаря упрямо бились мотыльки. Они тоже стремились умереть хрупкой и прекрасной смертью, но не могли – натыкались на стекло. А вот Филомена смогла. Стремительная и яростная, она не знала полутонов. Жила сражаясь и умерла в битве. Красивый и законченный