Важенка. Портрет самозванки. Елена Посвятовская

зеркало в туалете.

      В комнате все сбились в кучу возле Дерконос, охи, ахи, восторги. И Лена с Сашей подошли.

      – Вот тут-то подрисуй тушью. Не, не эту, выше линия.

      Дерконос бодро кивнула и через весь лист потянулась к баночке с тушью. Взяла щепотью сверху, но, пока несла, не закрученная, а просто присохшая крышечка отвалилась. Все охнули, отпрянули назад. Теперь Важенке кажется, что все замедлилось, как в кинофильме: безобразный чернильный тарантул, выбросившийся из баночки, завис в воздухе на долю секунды. Потом летел в ореоле брызг, меняя форму. В конце тарантул тяжело плюхнулся в центр эпюра, куда уже на ребро донышка кратко приземлилась злосчастная банка. Прежде чем она свалилась на бок, староста уже схватил доску, к которой был приколот чертеж.

      – Скорее, сольем, – почти хрипел он.

      Окаменелая Дерконос. Ее оттолкнули. Тушь сливали прямо на пол, суетились с тряпками, спотыкаясь друг о друга, пытались смыть ее с эпюра водой, но ватман уже успел промокнуть. Староста развел руками.

      – Чего ты крышку-то не завинтила? – заорала Важенка, глаза ее сверкали.

      – Я в ней тушь все время разводила. Лень каждый раз закручивать. Так прикрыла… чтобы не сохла, – Дерконос даже не плакала.

      – Ничего, Марин, давай сейчас чаю, успокоимся и перестеклим твой эпюр. Помогу тебе, – гудел староста. – И отмыть помогу. Но это, правда, уже завтра. Стеклить быстро. Сейчас стекло на две табуретки. Туда старый лист, сверху новый зафиксируем, чтобы не скользили. Вниз лампу настольную. И все как под калечкой будет видно.

      – Сразу же поймут, что стеклили, – потерянно говорила Дерконос. – Никаких тонких линий, пунктиров нет, следов от резинки, все набело, блестит… как жопа.

      – Так ты скажи, что со своего стеклила. Залила тушью, и пришлось. Чё такого-то? Этот с собой возьмешь, – Саша Безрукова ткнула остреньким подбородком в испорченный эпюр. – Задания же индивидуальные.

      – Не, они повторяются. Но, конечно, пока найдешь свой вариант… – гундосила Лена. – Да еще если он не у отличника…

      – А у меня, например, да, Лен? – рассмеялась Важенка.

      Она ушла за шкаф делать всем чай. Пока они там рядили да судили, как быть с эпюром Дерконос, Важенка, наливая кипяток в заварник, даже радовалась, что пришла к такому хоть и затратному, но разумному решению.

      – Тебе помочь? – крикнула Безрукова.

      – Нет. Пока вообще сюда не ходите! – отозвалась Важенка из-за шкафа, дрожа от радости внезапной затеи.

      Водрузив все необходимое на поднос, она молниеносно скинула спортивки. Двумя английскими булавками осторожно закрепила норковый прямоугольничек у себя на трусах так, чтобы он торчал из-под футболки, давая полную иллюзию, что она без белья. Вот так просто, в одной короткой майке, с подносиком угощает всех чаем. Хозяюшка.

      Едва сдерживая смех, шагнула из-за шкафа.

* * *

      Важенка бежала по пешеходному переходу, низко наклонив голову. Ветер нещадно жалил голый