Культурный фронт Великой Отечественной войны. Ольга Жукова

пытки голодом, холодом, угрозы быть убитым, как его товарищ по колонне – за поднятую с земли мёрзлую картофелину. Запомнил слова конвоира-убийцы: «Всё это – собственность германского государства, – сказал унтер, широко поводя вокруг рукой. – Всякий, кто самовольно что-либо возьмёт, будет убит». Капитану удалось бежать, сражаться в партизанском отряде, вернуться в часть. Он выстрадал своё понимание этой войны: «Тяжко я ненавижу фашистов за всё, что причинили моей родине и лично мне, и в то же время я люблю свой народ и не хочу, чтобы ему пришлось страдать под фашистским игом». Любовь и ненависть идут с ним рядом»[183].

      Константин Симонов, постоянно бывающий в действующей армии, вступающий в её рядах в освобождённые города и сёла, 18 июля 1942 г. публикует в «Красной звезде» страстные стихи-призыв: «Убей немца!»[184] Илья Эренбург 24 июля того же года в статье «Убей!» посылает воину свой призыв: «Убей немца! Это просит старуха-мать. Убей немца – это молит тебя дитя. Убей немца – это кричит родная земля[185]. Именно по заголовкам обличительных статей Эренбурга: «Фриц-философ», «Фриц-нарцисс», «Осенние фрицы» за немцами закрепляется эта кличка – «фрицы».

      С изгнанием «фрицев» за государственную границу СССР, с приближением к территории фашистской Германии руководство страны круто меняет идеологическую установку. 26 марта 1945 г. начальник Главного управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александров в передовой статье «Правды», озаглавленной «Воин-освободитель», проводит резкую черту между фашизмом и немецкой нацией[186].

      Прозорливый Илья Эренбург. Но Илья Эренбург 11 апреля 1945 г. публикует в «Красной звезде» статью «Хватит!», в которой напоминает не столько советским читателям, сколько зарубежным идеологам о жертвах фашизма в СССР: «Если есть у мира совесть, мир должен покрыться трауром, глядя на горе Белоруссии. Ведь редко встретишь белоруса, у которого немцы не загубили близких. А Ленинград? Разве можно спокойно думать о трагедии, пережитой Ленинградом? Кто такое забудет, не человек, а дрянной мотылёк»[187].

      Кого страстный публицист назвал столь уничижительно, становится понятным из дальнейшего контекста статьи. Объясняя причины ожесточённого сопротивления немцев на подступах к Берлину страхом перед местью советских воинов, рассказывая о толпах деморализованных немецких солдат, с ужасом бегущих от натиска Красной Армии с востока Германии на запад, прямо в плен к союзникам, Эренбург называет всю Германию «колоссальной шайкой» и отмечает возмутительные факты: «Корреспондент «Дейли геральд» описывает, как в одном городке жители обратились к союзникам «с просьбой помочь поймать убежавших русских военнопленных». Все английские газеты сообщают, что в Оснабрюке союзники оставили на своем посту гитлеровского полицейского; этот последний поджёг дом, в котором находились русские женщины.

      Корреспондент «Дейли телеграф» пишет, что немецкий фермер требовал: «Русские рабочие должны

183

Правда. 1942. 22 июня.

184

Красная звезда. 1942. 18 июля.

185

Красная звезда. 1942. 24 июля.

186

Правда. 1945. 26 марта.

187

Красная звезда. 1945. 11 апреля.