Исход. Апокалипсис в шляпе, заместо кролика. Игорь Сотников

у него уже сменилось и не сосчитать сколько – что поделать, когда быть ассистентом у Илии весьма сложно). – Вначале ты его растворяешь в себе, а уж затем он растворяет тебя в себе. – Умозаключает Илия и на этом его откровения заканчиваются – Илия растворился в себе и слетел с лавки на пол, туда, куда всем наплевать, и оттого Илия всегда с трудом и перепачканный выходил из этого своего положения.

      Ной Фёдорович решает не задерживать своё внимание на Илии, который для него достаточно предсказуем по своему химическому составу и отношению к стоящим артефактам, – а впрочем, для кого и спирт вода, – и он вновь опускает руку в чёрный ящик и вынимает из него следующий артефакт.

      – Это красная ртуть. – Выставив перед собой маленькую колбочку, с кирпичного цвета жидкостью в ней, сказал Ной Фёдорович. – Я думаю, вам не нужно объяснять её физическое и ядерное значение. – С чем бы его коллеги могли поспорить, они и понятия не имеют, что это такое. Но никто из них не хочет себя выказывать первым неучем и профаном, который даже не знает, что такое красная ртуть, – это самое известное вещество, о котором никто ничего толком не знает, но зато все хотят его достать, и притом за большие деньги, – и поэтому все многозначительно молчат, показывая, что если чего они и не знают, то уж точно не красную ртуть, которая у них и у самих дома есть в градусниках (она в темноте светится и не нужно включать свет, чтобы проверить температуру – вот главное свойство красной ртути).

      И Ной Фёдорович, убеждённый этим их видом, ставит её на стол, к уже выложенным артефактам, и снова берётся за своё – протягивает руку к чёрному ящику и вынимает оттуда сразу две вещи: не определимого качества зёрнышко, если ты не сельскохозяйственный генетик и обручальное кольцо. А вот это уже очень интересно. И в глазах коллег иллюзионистов красноречиво читается вопрос: И что это всё значит?

      – Это, как вы уже догадались, – Ной Фёдорович видно уж слишком большого и хорошего мнения о своих коллегах, раз он так уважаемо в их адрес выражается. А вот его коллеги иллюзионисты, люди не без своих достоинств и прекрасных качеств, где одно из них всегда на виду, их скромность, посчитали, что Ной Фёдорович мог бы обойтись и без этих справедливых слов в их адрес. И было бы лучше, если бы он не полагался на их разумения и знания, а сам бы сделал уточнение тому, о чём они, по его мнению, догадались.

      И Ной Фёдорович, как будто их услышал и сделал очень кстати уточнение. – Горчичное зерно. – Закончил свою фразу Ной Фёдорович.

      – А, горчичное зерно. – Многозначительно выдохнули коллеги иллюзионисты, так понятливо посмотрев на это зерно. И, глядя на них, даже не возникало желания у них спрашивать, а что, собственно, они поняли из всего этого и что всё-таки значит, что это зёрнышко именно такой-то зерновой культуры, а не какой-либо другой. И Ной Фёдорович, всё это видя в них и подозревая, что обратись он к ним с вопросом: «И чего вы, гуси, из всего этого уразумели?», то, пожалуй, его коллеги иллюзионисты оскорбятся