Спасибо, Дедушка Мороз!. Алим Тыналин

нож, наточенный им, до сих пор острый.

      С сомнением поглядела на запястья. Хватит ли духу сделать сильный надрез на правом, потом на левом?

      Можно, конечно, просто наглотаться таблеток. Или засесть в закрытом гараже, завести автомобиль и наслаждаться ароматом выхлопных газов. До исхода.

      Но вот кто даст гарантию, что таблетки сработают? Желудок отторгнет, и все, пиши пропало.

      А насчет гаража. Дария слышала, что тело потом будет изуродовано вздутием до неузнаваемости. Где вся эстетика?

      Другое дело порезанные вены, белая сорочка и холодная ванна. И свечки кругом. И полевые цветы на полу. Как в готическом романе или фильме.

      В общем, надо решаться. Тем более, дело будет делаться ножом из дорогой сердцу коллекции кухонных приборов. Той самой, что покупали вместе с Тойбаем на годовщину свадьбы. Когда браку исполнилось двадцать пять лет.

      Дария села и вздохнула.

      Никогда не думала, что Новый год будет встречать в одиночестве, без Тойбая.

      Муж он был, чего таить, превосходный. Носил на руках. Все, что зарабатывал, в дом тащил. Дарил подарки. И никогда, ни словечком, не попрекнул за то, что она не могла родить.

      Бывало, Дария сама просила за это прощения. Тойбай успокаивал, обнимал, отшучивался.

      – Ну и ладно, что без детишек – говорил он – Зато в доме чистота и порядок.

      Ага, ладно. А сам с затаенной тоской глядел, как катаются с горки соседские ребята.

      Так и ушел из жизни, с легкой улыбкой и тяжелым надломленным сердцем. После этого все вокруг потеряло смысл.

      Дария отложила нож. Прошла из кухни в спальню.

      На застеленной кровати кучей лежали вещи. Детские. Для младенцев. Неношеные. Они купили их лет десять назад, во время ложной беременности.

      Дария потрогала синюю детскую шубку. Зашуршала целлофановая обертка. Так и не довелось извлечь.