.

Уверена, Себастьян на это согласится.

      – Отличная мысль. Мы можем и Кита позвать. Вот кто души в ней не чает. Он почти все время там. Единственное нормальное общение, которое видит Иззи, – с ним. По-моему, Себастьян позволяет Киту заделывать эту брешь.

      – Когда на следующий год он пойдет в другую школу, Иззи будет по нему скучать… Ру, так нельзя обращаться с младшей сестренкой! Она тебе не кукла, а живой человек.

      Второго сына Венеции звали Уильям, но еще за несколько месяцев до рождения его прозвали Ру, потому что он, словно кенгуру, прыгал в материнском чреве. Сейчас Ру нехотя убрал руки с сестренкиной шеи и пошел к лошадке-качалке, на которой восседал Генри. Подойдя, он что есть силы тряхнул лошадку:

      – Слезай, Генри!

      – Не слезу.

      – Слезешь!

      – Нет. Мамочка, скажи ему. Он дерется. Скажи ему, чтобы отстал от меня.

      – Ребята, а ну, прекратите! Адель, крикни няню… А, вы уже здесь. Пожалуйста, уведите мальчишек на прогулку. Я уложу Элспет. Благодарю… Адель, я уже и забыла, каково быть самой собой, просто женщиной, а не материнской машиной. Как тебе сейчас?

      – Одиноко, – лаконично ответила Адель.

      – А знаешь, мне иногда тоже бывает одиноко, – призналась Венеция, тяжело глядя на сестру своими темными глазами.

      – Как у тебя с Боем?

      – Внешне – все прекрасно. Просто он охладел ко мне. Он не понимает, как я устаю. Представляешь, сегодня спросил, не поеду ли я с ним вечером в оперу. В оперу! Пора бы ему понимать такие вещи.

      – Конечно, пора бы. Если это опера Вагнера, на которую собирается мама, она длится почти пять часов… Мне еще нужно найти несколько подсвечников. Вечером увидимся. Если Боя не будет, я останусь.

      Адель поцеловала сестру в макушку, а когда обернулась, увидела, что Венеция одной рукой гладит Элспет по голове, другой вытирает глаза.

* * *

      – Думаю, это кое-что подтверждает, – со вздохом произнес Оливер.

      – Только то, что значение премии обесценивается.

      – Ты так считаешь?

      – Да.

      – А что бы ты сказала, если бы ее присудили Гаю Уорсли?

      – Что? Нобелевскую премию? За «Бьюхананов»? То же самое. Это полный абсурд. Когда на премию претендует слишком много талантливых произведений, я бы скорее присудила ее Ивлину Во, а не Голсуорси.

      – Селия, сомневаюсь, что Нобелевскую премию присуждают писателям-сатирикам. Но я бы не стал с тобой спорить. Конечно, «Ситуэллы» больше заслуживают премии, чем любая из книг. Ничего, когда-нибудь и мы получим Нобелевскую премию. Хотя я всерьез думал, что…

      – Да, знаю. Такая замечательная книга. Не расстраивайся, это лишь доказывает, что в отборочном комитете заседают глупцы.

      У издательства «Литтонс» появился новый автор – романистка Нэнси Артур, пишущая в стиле Вирджинии Вулф. Она написала превосходный многоплановый роман «Помните их» – о нескольких женщинах в годы войны. Ее произведение получило хвалебные отзывы. Оливер всерьез рассчитывал, что Артур удостоится Нобелевской премии, и теперь был сильно раздосадован.

      –