Директор деревенского борделя. Дмитрий Леонидович

section>

      1. Завершение аукциона

      – Сто пятьдесят пять унций раз! – вывела в строку сообщений Лера, дублируя запись голосом.

      – Сто пятьдесят пять унций два!

      – Сто пятьдесят пять унций три! Продано!

      И потом, уже без ажиотажа, продолжила:

      – Дорогие покупатели, на часах 18-00, аукцион завершен, больше лотов нет. Спасибо всем за участие. Новый владелец может оплатить и получить свою покупку в фактории через час.

      Рядом расслабилась и откинулась на спинку стула Мари.

      – Поверить не могу. Он заплатил за меня четыре с половиной килограмма золота! – на ее лице расплывалась довольная улыбка.

      Девушка встала, значительно подняла палец и сообщила нам:

      – Я очень, очень ценная!

      И от радости сделала несколько движений бедрами из танца живота.

      «Надо же, – проскочила у меня мысль. – Я думал, она просто смазливая блондинка, жертва диеты, а она вон как может. Это же она училась танцевать, значит. И ума у нее хватило понять, что такое умение важно в жизни».

      Затем пришел в голову логичный вывод: «Надо было ее в постели хоть попробовать, пока мне права рабовладельца позволяли, вот я тормоз!»

      Сейчас об этом было поздно думать. Мари, как она представлялась, а по ID просто Мария, убежала собирать свои немногочисленные пожитки и готовиться к встрече со своим новым владельцем. А если по законам русского сектора – мужем. Да и ладно. У меня вон Вика есть. Вика моя жена. А если на блондинок потянет – то Даша. Она моя как бы невеста, только живет она с отцом и в другой деревне.

      – Слушай, а чего она так радуется? – спросила у меня Вика. – Деньги тебе заплатят, она с них ничего не получит.

      Я тоже не понимал, откуда столько радости. Может для Мари высокая цена стала подтверждением того, что она не просто рабыня, а имеет большую ценность? В смысле поднятия самооценки.

      Прошлый владелец с ней не очень хорошо обошелся. Она была его любимой наложницей, уже привыкла считать себя чуть ли не женой, а тот взял и продал ее мне, причем по заниженной цене. Парень надеялся, что по маячку в ее комме он проследит наше положение, нападет со своими людьми, нас убьет, а всех рабынь получит в свою собственность. Парень просчитался. Потом я видел его труп среди тех, кого убил во время того похода.

      – Я думаю, она решила, что к такой дорогой покупке будут относиться как к чему-то ценному, – это Лера свою версию выдала. – Во всяком случае, работать на поля ее точно не пошлют.

      – В русском секторе так мало женщин, что их даже из дома без охраны не выпускают, какие уж тут поля, – это Вика.

      Я не поддержал разговор. Если девушке важно радоваться тому, что она дорого стоит, пусть радуется. Кто я такой, чтобы ее разубеждать и лишать удовольствия?

      На самом деле Лера, если ее продавать, будет стоить вдвое дороже Мари. По красоте она не хуже, как на мой вкус – даже интереснее, а срок до конца контракта у нее вдвое больше.

      А Вика вообще бесценна. Она местнорожденная, родилась уже тут, в мире Проект, только что отпраздновала свое совершеннолетие, и жить тут будет до смерти. На Землю ей пути нет, совсем. И за обладание такой девушкой могут убить. Правда-правда, меня уже пытались. Пятеро жадных переселенцев. Мы с Викой их постреляли. Точнее, четверых постреляли, а пятого убил лесной кот.

      ***

      Тут меня могут резонно спросить:

      – Кто я?

      – Где я?

      – Кто все эти люди?

      Рассказываю по порядку.

      Зовут меня Олег Орлов. В своей прошлой жизни на Земле я был обычным… хотя нет, не обычным, я был хорошим программистом.

      Жизнь моя вполне сложилась, хотя была не такой уж простой.

      У меня имелись: жена, две дочери, красавица-любовница, работа в крупной престижной компании, квартира в Москве стоимостью с небольшой сибирский поселок, и – ипотечный кредит на немалую сумму. И напрочь испорченные нервы.

      Работу я потерял из-за сокращения. Когда вокруг кризис и рынок сжимается, работодатели ради выживания компании забывают все красивые слова и жертвуют теми, без кого могут обойтись. Моим слабым местом стал возраст – мне уже сорок один. Решили, что проще после кризиса набрать новых молодых сотрудников и обучить их, чем сохранять зарплаты таким, как я, опытным, но не незаменимым.

      Отношения с женой у меня давно деградировали от любви до сожительства. У нас была общая квартира, общие дети, так что расстаться мы не могли, но и вместе нас мало что держало. Мы даже сексом почти не занимались, а уж об общих интересах и вовсе говорить не стоит.

      Дети, конечно, никуда не делись, они есть. Напряженная работа плохо совместима с семейными отношениями. В какой-то момент, давно уже, я обнаружил, что дети меня вроде любят, и я их, но на самом деле я не знаю, чем они живут. Тем более, они не знают, чего мне стоит поддержание комфортной и приятной для них жизни. Получалось, что у нас взаимная мнимая любовь к придуманным образам. А потом