Чужестранка. Книга 2. Битва за любовь. Диана Гэблдон

меня, как собачку, и почему интересуется, что лежит у меня в спорране.

      – Или под ним! – выкрикнул чей-то пьяный голос.

      – Удивлялся я до того, – продолжал Джейми, – пока он однажды не заметил, что моюсь в реке, и не предложил мне потереть спину. Спину он потер, но меня не отпустил, и уж заволновался, а как он сунул руку мне под килт, я и, в общем, и сообразил, что у чему. Несведущ-то несведущ, да не полный дурак, понимаете? А выбрался я из этого досадного положения вот как: не сняв одежды, прямо в килте кинулся в реку и переплыл на другой берегу. Его светлость не рискнул намочить и испачкать в грязи свой дорогой наряд. После того случая я старался не встречаться с ним с глазу на глаз. Пару раз он изловил меня в саду и во дворе, но я сумел увернуться и отделался поцелуем в ухо. Куда хуже оказалось, когда он поймал меня на конюшне, где я был один.

      – На моей конюшне?

      Старого Алека переполняло возмущение. Он привстал с места и завопил в сторону главного стола:

      – Слушай, Колум, чтобы этот человек и близко туда не подходил! Герцог он или кто, а я не дам ему пугать моих лошадей! И приставать к моим парням, – спохватившись, добавил он.

      Джейми продолжил рассказ, нисколько не сбившись от того, что ему не дали окончить предложение. Две дочери-подростка Дугала увлеченно внимали ему с приоткрытыми ртами.

      – Я работал в стойле, а там, как вы знаете, не так-то много пространства для маневра. Наклонился над яслями, – раздался очередной взрыв непристойностей, – да, значит, наклонился, вычищая дно, вдруг услышал позади себя шорох и не успел выпрямиться, а уж мне задрали килт на спину, а к заду прижалось что-то твердое.

      Взмахом руки он унял поднявшийся гвалт и продолжил:

      – Мне, ясное дело, не особо хотелось быть изнасилованным в стойле, но и что делать, я не знал. Скрипнул зубами и понадеялся лишь, что будет не слишком больно. Но тут конь – тот самый вороной мерин, которого ты, Нед, заполучил в Броклбери, Колум потом продал его Бредалбину, – так вот, конь услышал шум, поднятый его светлостью. Вообще лошади любят, когда с ними разговаривают, и этот не был исключением, но он ненавидел очень высокие голоса, из-за чего я не выводил его во двор, когда там играли дети – сразу нервничал, бил копытами и лягался почем зря. У его светлости, как вы помните, голос очень высокий, а тогда стал от возбуждения еще выше. Ну и коню он не понравился, мне, впрочем, тоже. И вороной затопал, завертелся и прижал его светлость к стенке стойла, можно сказать, распластал. Как герцог от меня отцепился, я вскочил на ясли, обошел коня с другого бока и убежал, а его светлость был оставлен спасаться, как он умел.

      Джейми замолчал и отхлебнул из кружки. К тому времени ему внимали все, кто был в зале, все обратили к нему лица, освещенные зажженными огнями. Некоторые, услышав обвинения, высказанные по поводу весьма влиятельного и знатного английского аристократа, недовольно хмурились, но большинству пикантный рассказ доставил явное удовольствие. Мне стало понятно, что герцог не был в замке Леох особенным любимцем.

      – Подобравшись, как вы сказали, так близко, его светлость,