Санара. Новая руна. Вероника Мелан

свою комнату. Хлопнула дверь.

      Я, под видом того, что мне требуется в туалет, поднялась тоже. В уборную не пошла, миновала коридор и вошла в чужую спальню без стука.

      (Anne-Sophie Versnaeyen, Gabriel Saban – The Power of Mind)

      Она стояла у окна – потерянная и натянутая, как струна. С прикушенной губой и привычной обреченностью в глазах. Давно поняла – она слишком обычная, слишком бесформенная для такого, как Охр. Слишком воспитанная, интеллигентная, никогда не позволяющая себе лишнего. Да, в ее жизни уже был секс, но с приличным парнем из хорошей семьи, со свечами, с ужином, предварявшим романтику. А хотелось другого – бурного, безудержного, чтобы только с ней, только ради нее. Чтобы Эдим вдруг, наконец, изменился, увидел в ней женщину, чтобы треснул внутренней броней, перекроил себя полностью.

      Она не верила, что такое случится, но продолжала ждать.

      Ждать, что ради тебя изменится другой человек, – худшая из иллюзий.

      – Любишь его? – спросила я без предисловий.

      И мне было плевать, что я незваный гость, что не вовремя, и что я – последняя, кого хозяйка спальни сейчас желала видеть.

      Юния молчала. Ее внутренний день посерел; нырнуло за облака солнце.

      – Хочешь, я сделаю так, что он будет бегать за тобой, как пес?

      Ей нужно было убедиться самой, что Охр не стоит печали, что он пока пуст изнутри, не созрел. В безответной любви можно потерять месяцы и годы, вот только для чего?

      – Я могу объяснить тебе, как быть.

      Она, желавшая сейчас сказать мне так много, вновь сдержала себя, лишь резко вскинула руку.

      – Не стоит! Я не хочу, простите… Это… личное дело.

      Конечно, тюрьма вежливости не менее прочная, чем стальная и настоящая. Кто-то живет в ней, воспитанный «на совесть» до самого конца.

      – Думаешь, дело в твоей маленькой груди? – без обиняков продолжила я. – В невзрачном лице? В слишком хороших манерах?

      – Прекратите! – в глазах слезы, лицо бледное. Но иногда очень нужен пинок, чтобы треснуло наболевшее, чтобы прорвалось, наконец, наружу. – Не хочу… все это слушать.

      – Конечно, не хочешь. А жить до самой смерти, задвинув себя в угол комнаты под названием Жизнь, хочешь? Или, может, пора выйти на центр и станцевать?

      Даже сейчас Юния молчала. С трясущимся подбородком, негибкая, уставшая быть непонятой.

      – Приходи ко мне, – легко пожала плечами я, – когда захочешь поехать дальше. Когда захочешь, чтобы он пошел за тобой сам, предложил свидание. Когда решишь, наконец, развенчать свои же мифы и перестать тратить месяцы на грусть. Хотя всё разрешено. Тебе виднее.

      Ушла я, как и пришла, не прощаясь.

      Чтобы миновать Охра, дом покинула через заднюю дверь, лишь бросила Майе невидимый шлейф – «спасибо за обед, он был великолепен!» – жена Иннара уловит мое теплое чувство, не обидится на молчаливый уход.

      А пока одна нерешительная девчонка думает о том, изменить свою жизнь к лучшему или нет, меня ждут формулы.

      (Delerium – Raindown)

      Дом Иннара я, однако, не покинула. Уже спустилась с крыльца и мирно следовала к калитке, когда сработала вдруг интуиция,