Империя «попаданца». «Победой прославлено имя твое!». Герман Романов

временам было бесценным «блатом».

      Но он не ожидал увидеть такого ребенка! Ему досталась девица семнадцати лет, Лиза. Готовил он ее к поступлению в институт на юридический факультет.

      Лизавета была девушкой приятственной во всех отношениях и округлостях, за исключением характера: его, Петра, она за человека не восприняла категорически.

      Покачивая туфелькой на обтянутой модными малиновыми лосинами ножке, она красила ноготки, дула пузыри из жвачки и вполуха слушала его разглагольствования про промышленный переворот в Англии.

      Тем не менее Петр терпел ее по вполне прозаическим соображениям: мамаша щедро снабжала его дефицитными продуктами и платила неплохие деньги за репетиторство.

      Вот и теперь, собрав последние студенческие гроши, Петр отправился в заветный магазин. Деньги за репетиторство он получал, как зарплату, в конце месяца. О малейшем авансе говорить и смысла не было, поэтому Петр удовольствовался лишь продуктами. Но какими! В сумку залетали снежинки, оседая на позванивавшем и побрякивавшем там невиданном богатстве: две бутылки «Посольской» водки, банка сгущенки, банка рижских шпрот (ставших за последние двадцать дней уже буквально иноземным товаром), два блока «БТ» по талонам, блок кишиневского «Мальборо» и целая палка копченой колбасы.

      Правда, пришлось выложить всю наличность до последней копейки, и домой теперь приходилось топать ножками. Было «недалеко»: часа на два резвого хода, так что до родной общаги он рассчитывал добраться уже ближе к полуночи.

      Перевалив плотину ГЭС, Петр пошел отмерять версты. Миновав парк культуры и отдыха, что при царе был кладбищем, он в очередной раз удивился цинизму советской власти – почти во всех городах страны ЦПКиО разбивали на костях усопших.

      Вообще-то Петр не очень любил гулять ночами по кладбищам, пусть и бывшим, но тут он рассчитывал проулками значительно сократить путь до родимой общаги. Мысли о содержимом сумки грели душу, и сейчас он предвкушал, как будет смаковать приличный табачок.

      Петр остановился. Ему показалось, что послышался сдавленный женский выкрик. Будто что-то испугало, но кричать мочи не осталось. Темный переулок сдавливал душу, хоть бы один фонарь горел.

      Света от ущербной луны хватало, и он разглядел под аркой три копошащиеся тени.

      Понятное дело – ночные стервятники вышли на охотничий промысел. Двое подонков завалили на снег женщину и деловито снимают с нее шубу, зажав жертве рот, чтоб не орала на всю ивановскую. Петр улыбнулся мысленному совпадению – переулок носил название Ивановского.

      Он сплюнул, поставил пакет к стенке дома, скинул на него куртку и решительным шагом направился к месту гоп-стопа. Не в его правилах было проходить мимо подобного, хотя большинство мужиков проскользнули бы мимо, сделав вид, что ничего не видят и не слышат. Хотя какие они после этого мужики, так себе, холопы собственной трусости.

      – Вали отсюда, парень, порежу! – это уже ему прохрипел в лицо гопник, тот, что повыше.

      Правда, тихонечко прохрипел, на голос по уркаганской методике не брал, сучонок, тишину блюл. В его правой руке поблескивало узкое и длинное лезвие ножа.

      Не говоря дурного слова, Петр метнул в испитую рожу бандита свою потрепанную кроличью шапку и стремительно бросился вперед, уклоняясь от ножа влево.

      Вбитые намертво в армии навыки рукопашного боя и здесь сыграли свою роль – получив мощный удар по печени, а затем пинок по коленке с последующим жутким хрустом сломанной от удара кости, гопник взвыл, ничком рухнул на снег и тут же получил добивающий удар по затылку.

      В настоящем бою противника всегда добивают, и это железное правило Петр, дослужившийся в Афгане до сержанта, командира отделения АИР (артиллерийской инструментальной разведки), хорошо выучил.

      Второй попытался ткнуть его длинной отверткой (такие часто носят с собой «рыцари с большой дороги» – убить жертву можно легко, как и ножом, а вот менты за оружие не считают), но сам попался на простейший прием, дико взвыл от боли и рухнул без сознания.

      Петр без жалости сломал ему кисть и с разочарованием оглядел место спонтанной схватки. Ему было обидно, что все так быстро закончилось. Оба гопника лежали пластами и не проявляли ни малейших признаков жизни. Вряд ли они были мертвы, Петр чтил УК и их просто пощадил. Тем более что против женщины они не пустили в ход ножи и тем самым спасли себе жизнь – ведь тогда он их запросто поубивал бы. А так считайте, парни, что вам крупно повезло, и на промысел вы месяца два ходить не будете, пока переломанные кости в лубках срастутся…

      Петр помог женщине встать – на вид за полтинник, шубка так себе, несуразный красный то ли шарф, то ли платок с расписными цветами а-ля хохлома, лицо покрыто морщинами, сумочка потрепанная, а ремешок не пришит, а булавкой приколот. И чего на нее напали – у таких больше сотни в кошельке никогда за всю жизнь не имелось.

      – Вы где живете?

      – Там, – кивком указала она на арку, за которой скрывался тупик внутреннего двора. Подхватив под руку, Петр молча потащил ее через дорогу, она не сопротивлялась.

      Около