Оружейник. Винтовки для Петра Первого. Константин Радов

комнатка, с печью и плитой, была выделена под химическую лабораторию. Приготовление фейерверков и сопутствующие опыты заняли место важнее, чем прежде: на них теперь держались и плата за университет, и артиллерийский трактат, и моя будущая карьера, и спокойная старость учителя. Я не ожидал никаких чудес, когда промозглым зимним вечером пытался по распоряжению наставника растворить в кислоте некий минерал, применяемый в стекольном деле. Купоросное масло почти не действовало на него, и пришлось перейти к крайним мерам – залить царской водкой и подогреть. Желтовато-бурый вонючий дым, выходящий из носика глиняной реторты, свидетельствовал, что дело движется, однако нюхать эту гадость мне совсем не хотелось: я имел как-то раз несчастье отравиться испарениями селитряной кислоты, и теперь приставил к реторте на горячую плиту миску с раствором поташа таким манером, чтобы дым выходил прямо в жидкость. Всем известно, что поташ охотно поглощает подобные испарения, превращаясь в обыкновенную селитру. Когда процесс закончился и дым перестал идти, я занялся обработкой полученного раствора, а вонючую миску выставил за порог. Снаружи к этому времени дождь сменился снегом. Через пару часов необходимые химические процедуры закончились, и можно было, накинув камзол, выйти под снегопад подышать. Мне всегда нравился свежий снег – наверно, русская порода сказывалась. Забрал миску, выплеснул остатки раствора – на дне уже выпали кристаллы селитры, я соскреб часть их щепкой и бросил в печку на раскаленные угли. Вернувшийся через несколько минут наставник застал меня внимательно разглядывающим оставшиеся кристаллы на бумажке перед целыми пятью свечами.

      – Ты уже сделал всё, что я просил?

      – Почти всё. Но это не важно. Я нашел новый способ очистки селитры!

      Синьор Витторио скептически покачал головой, – он знал о селитре больше, чем любой другой человек в мире, – однако надел самые сильные свои очки и взял еще лупу, чтобы рассмотреть мою добычу. После долгого комбинирования стекол (последний год его зрение совсем упало) профессор повернулся ко мне и с легкой укоризной сказал:

      – Это не селитра.

      – Как же не селитра, учитель? Смотрите!

      Задетый таким недоверием, я перевернул бумажку над углями. Некоторое время наставник молчал.

      – У ТЕБЯ ЕСТЬ ЕЩЕ ЭТИ КРИСТАЛЛЫ?

      До меня начало доходить, какой я дурак. Надо быть полным кретином, чтобы выбросить в огонь единственный образец субстанции, которая, чем бы она ни была, превосходила обыкновенную селитру силой, как дикий тигр – обленившегося домашнего кота!

      Вспомнив в мельчайших подробностях и записав последовательность моих действий, остаток вечера и всю ночь мы с наставником пытались вновь получить замечательную субстанцию. Все было бесполезно. Я силился понять, что еще мы делаем не так.

      – У меня миска стояла прямо на плите и сильно нагрелась. Пришлось прихватывать тряпкой, когда выносил.

      К этому времени ранее приготовленная царская