S-T-I-K-S. Вмерзшие. Дмитрий Крам

Скорей второе.

      Сугробник еще поскреб лапами снег и замер. Я встал, поборов головокружение. Надо побыстрее валить отсюда. Пока еще кто не заявился на шум.

      – Как мешок вскрывать, помнишь? – спросил я.

      – Не ори, – буркнул в ответ Дембель. – Запомнил. Вчера ж объясняли.

      Я вроде и не орал. Хотя ему, наверно, виднее.

      – Ну иди, тренируйся, – то ли сказал, то ли подумал я и пошел проверять, жив ли старик.

      Ему досталось сильнее моего – стоял ближе всех. Лицо деду опалило знатно. Я прихлопнул ладошкой медленно тлеющий полушубок.

      – Не быть тебе, дед, донжуаном.

      – Не очень-то и хотелось, – откашливаясь, просипел старик, не открывая глаз. – Синяки мужчину украшают.

      – Дак то синяки, а не ожоги.

      – Хрен редьки не слаще, – прокряхтел дед, когда я помог ему подняться.

      Шатающейся походкой он дошел до ружья и повесил его за спину. Затем приложил к обожженному лицу снег.

      – Бежим обратно, – скомандовал он и снова закашлялся.

      – Закончил? – спросил я у Дембеля.

      Тот утвердительно кивнул головой. Я собрал разбросанные патроны, схватил рюкзак и пошел за стариком. Дембель взял дедовскую сумку и догнал меня.

      – Держи. – хотел он передать штуцер.

      – На кой ляд оно мне без патронов сдалось? Неси теперь.

      Спустя десять минут мы уже снова сидели у печурки, запивая пережитый стресс живцом.

      – Может, по писярику? – предложил старик, доставая свою бутылку коньяка.

      – Нет, – отказался я.

      – Давай. Можно и по соточке, – подал голос Дембель.

      Они разлили и выпили, не закусывая. Затем повторили процедуру еще раз, и только тогда старик шумно выдохнул.

      – Лихо ты его, – сказал он.

      – Сам не ожидал, – признался я. – Дембель тоже хорош, не растерялся.

      – Угу, – подтвердил старик. – Боевое крещение прошел.

      Дед достал из рюкзака аптечку.

      – Ну, кто тут в медицине хорош? – говорил старик, почти не открывая губ, чтоб лишний раз не травмировать пострадавшую плоть, и потому звук получался как бы сквозь зубы.

      – Давай, я, – вызвался Дембель.

      Я сморщился. У старика левая половина лица была похожа на пузырившееся тесто. Седая щетина оплавилась до самой кожи. От усов тоже только половина осталась, да и та приобрела желтоватый оттенок, как бывает у заядлых курильщиков.

      – Зря бороду с утра подстригал, – вроде как подбодрил я старика.

      Тот в ответ лишь улыбнулся здоровой половинкой губ.

      Дембель смочил в чем-то большой квадратный ватный тампон и принялся промакивать ожоги. Старик даже ухом не повел и не поморщился. Ну чисто терминатор, чтоб его. Или у него адреналин еще не выветрился, или он совсем отмороженный.

      – Вот этим давай, – подал ему старик какую-то мазь.

      Парень послушно нанес толстый слой на два тампона, приложил их к лицу старика и плотно забинтовал.

      – Ты где так научился? –