История второй русской революции. С предисловием и послесловием Николая Старикова. Павел Милюков

на страже свободы». На фронте с энтузиазмом встречались члены Государственной думы, посланные туда для объяснения войскам начал совершившегося переворота. Депутации, в бесчисленном количестве приходившие с фронта и направлявшиеся сперва в Таврический дворец, а потом после перехода Временного правительства в Мариинский, неизменно выражали доверие Временному правительству и готовность поддержать его против всяких попыток восстановления старого строя. Скоро к этим темам присоединилась новая: опасение «двоевластия» и борьбы между правительством и Советом рабочих депутатов. Депутации зачастую убеждали Совет не мешать правительству в его работе по подготовке Учредительного собрания и предлагали правительству свою поддержку против всех попыток влиять на него извне. Высказывалась и готовность вести войну до победного конца. Но очень скоро к этому стали присоединяться заявления об усталости армии. Энтузиазм, вызванный в войсках введением нового строя, выражался многочисленными пожертвованиями георгиевских крестов и других ценных вещей.

      Не получив сразу непосредственного доступа в армию, большевики пытались влиять на армию через Совет рабочих и солдатских депутатов, который в свою очередь пытался воздействовать на правительство через свою «контактную комиссию». Уже 12 марта солдатская секция Совета по поводу опубликования текста присяги постановила: «К опубликованной присяге не приводить, а где это произошло, считать присягу недействительной». Контактная комиссия требовала внесения в текст присяги слов о противодействиях контрреволюционным попыткам, но ввиду неопределенности этого термина и неизбежности самочинных действий солдат при самостоятельном его толковании правительство не согласилось изменить текст присяги. В заседании Совета 14 марта Нахамкес сделал бесцеремонное заявление, совершенно не соответствовавшее действительности: «Бывшая царская Ставка в Могилеве сейчас сделана контрреволюционным центром. Мятежники-генералы, не желающие подчиниться воле русского народа, реакционные генералы… ведут открытую контрагитацию среди солдат… Мы потребовали от Временного правительства, чтобы оно заранее объявило вне закона тех мятежных генералов, которые дерзают святотатственно поднять свою жалкую руку… Не только всякий офицер, всякий солдат не должны ему повиноваться, но всякий офицер, всякий солдат, всякий гражданин имеют право и обязанность убить его раньше, чем он поднимет свою руку» и т. д.

      Конечно, подобных требований правительство не удовлетворяло, да они не представлялись в такой форме, но тот же Нахамкес в каждом заседании «контактной комиссии» систематически выкладывал целый ряд жалоб из армии на неподготовленность командного состава к усвоению начал нового строя и к установлению основанных на нем отношений к солдатам. Отсутствие А. И. Гучкова на большей части этих заседаний приводило делегатов Совета в большое раздражение. Намеченные военным министром –