Комбат. Русский контракт. Андрей Воронин

боли, вызываемые самыми забойными вещами, у других ухудшалось общее самочувствие, у третьих начиналась бессонница. Отсюда Рублев сделал очевидный вывод: не музыка надоела, а здоровье с возрастом начинало пошаливать. Только Борис с его железным здоровьем без всяких последствий мог сколько угодно погружаться в ощущения молодости.

      Раздался тихий щелчок. Кассета закончилась. Рублев хотел поставить новую, но тут услышал звонок в дверь. Борис открыл и увидел перед собой забавную компанию, состоявшую из мужчины в форме полковника, бабульки со сморщенным личиком, напоминающим печеное яблоко, и парочки молодых людей: прыщавого юнца и девицы в очках с толстыми линзами.

      – Здрасьте, мы – инициативная группа, – выпалил одним духом юнец.

      – За Владимира Вольфовича, спасителя нашего, – прошамкала бабуля.

      Услышав про спасителя, Комбат непроизвольно стал искать взглядом иконку с изображением г. Жириновского, которого по аналогии тут же мысленно окрестил Владимиром Бесноватым.

      Более достойного прозвища на ум не приходило. Не матом же крыть спасителя.

      – Мы все звоним-звоним, а вы не открываете, – вставила свои пять копеек девица.

      Только полковник хранил молчание. Он хорошо усвоил истину «Болтун – находка для шпиона».

      – Интересно, зачем я понадобился Владимиру Вольфовичу? – спросил Рублев.

      – Не вы, – сгоряча возразил юнец и тут же поправился: – То есть и вы тоже. Мы ходим по избирателям, агитируем голосовать за ЛДПР.

      – Спасибо, у меня нет сапог, – усмехнулся Комбат.

      – При чем здесь какие-то сапоги! – возмутилась девица.

      Она хотела продолжить, наверное, в том духе, что с приходом к власти ЛДПР все граждане России будут ходить в обуви от кутюр, но Борис неучтиво перебил ее:

      – При том, что мне нечего будет омыть в Индийском океане. Кажется, эту гигиеническую процедуру обещал ваш идейный лидер.

      – Мы наводили справки. Вы – офицер, – наконец подал голос полковник.

      – Офицер в отставке, – уточнил Комбат.

      – Неужели и понятие офицерской чести у вас в отставке?

      Напрасно он это сказал. Благодушие Рублева как ветром сдуло.

      – В отличие от тебя у меня сохранилась и офицерская честь, и голова на плечах, – грубо «тыкнул» он полковнику. – Я не собираюсь идти к политическому клоуну. У него и без меня найдется, кого таскать за волосы и обливать минералкой.

      – Вы много себе позволяете, товарищ! – встрепенулась старушка.

      – Вы ошиблись партией, бабушка. Товарищи – в КПРФ. А в ЛДПР только верховный господин и его холуи, – охотно пояснил ей Борис.

      – Даже обидно, что еще встречаются такие равнодушные, аполитичные личности. На носу городские выборы, а он до сих пор не определился, с кем ему по пути, – надменно заявила девица.

      – Можете не волноваться за меня, красавица, – иронично сказал Борис. – Я давно определился, и, в отличие от вас, мой выбор правильный. Всего хорошего.

      И он захлопнул дверь перед носом незадачливых агитаторов.

*